Задача для разведроты не допустить прорыва боевиков Дудаева к президентскому дворцу, 19 февраля 1995 года
Георг Ким - рассказ для нового поколения разведчиков.
Часть ПерваяИстория этой фотографии началась в феврале 1995 года, на ней мы все молодые, дерзкие и весёлые, опьянённые войной. Я решил написать эту историю для моих братов из моей родной разведроты, чтобы новое поколение разведчиков не забывало тех, кто был «первыми» и чей горький боевой опыт, заработанный потом, ссадинами и кровью не канул в небытие и мы больше не наступали на старые грабли. Вам, молодым, дерзким и весёлым!!!
19 февраля 1995 года нашей разведроте была поставлена задача не допустить прорыва боевиков Дудаева к президентскому дворцу, в котором сам Джохар обещал в своём личном кабинете попить чая (23 февраля – день выселения чеченцев), что, конечно же, всерьёз восприняло командование нашей группировки в ЧРИ. Мы расположились в перпендикулярно расположенном пятиэтажном здании вблизи дворца, выходящим во двор с четырьмя похожими домами, арками на площадь перед дворцом пионеров, наискось от краеведческого музея и углом на саму дворцовую площадь с СовМином. Очистив подвальное помещение от трупов боевиков, мы разожгли на этих местах небольшие костры, чтобы не было трупного запаха, открыв тушёнку поставили на угли и стали оборудовать свои новые позиции, используя подручные материалы, потому как вокруг были одни развалины. Надо было успеть до темноты и мы послали бойцов за дровами, они же притащили обломки досок красного дерева от сломанного рояля и стали кидать их в огонь. На моих глазах боец хотел сломать о колено скрипку и кинуть её в костёр, я окриком остановил его и взяв её в руки потёр её о рукав, стирая толстый слой пыли - она заиграла всеми янтарными красками своего лака! Заглянув внутрь я обнаружил золотую пластинку, на которой вензелями была надпись «Nikolaus Amatti 16…г», я вспомнил, что наш прапорщик просил скрипку для дочки и отложил её в сторону. Впоследствии когда маленькая девочка пришла в музыкальную школу с этим инструментом, она вызвала шок учительницы, которая тут же доложила в республиканское ФСБ и у нашего прапорщика были очень большие проблемы, как и у меня! Скрипку изъяли, за неё целый год отдел получал очередные звания и ордена, а нас с прапорщиком 12 часов промурыжили в подвальных кабинетах допросами с угрозами за наше «светлое будущее». Правда всё-таки есть на Земле, и эти паркетные кабинетные «супервоины» в октябре 2008-го отправились дослуживать свой срок до пенсии на Чукотку, Камчатку, Магадан и другие окраины Севера в зоне вечной мерзлоты.
С наступлением сумерек город замер и послышались отдельные одиночные хлопки выстрелов и ответная трескотня автоматных очередей. Тактика у боевиков была интересная и в своём роде оригинальная, - они просачивались между нашими позициями используя подземные коммуникации и переходы между зданиями, открывали беспокоящий огонь по нам и по соседям, вызывая огонь на себя, соседи были, либо армейцы, либо ОМОН, которые с энтузиазмом принимали эту игру и начинали по сути долбить по нам, на что мы не оставаясь в долгу, долбили по ним! Группы же, в основном тройки, состоящие из снайпера, гранатомётчика и пулемётчика, беспрепятственно без потерь ускользали в темноту, а наша «какофония» могла продолжаться до самого утра, и даже с потерями с обеих сторон…
Первая ночь так и прошла, в «ожесточённых» боях с «соседями» по несчастью. С нами тогда вместе были казаки-добровольцы из «Волчьей Сотни им. А.Г.Шкуро», которые напросились на совместные рейды и спецоперации. У многих из них тогда были за плечами Югославия, Приднестровье, Абхазия и Осетино-Ингушский конфликт, в общем вояки что надо, а у нас и так проблемы с личным составом и каждый ствол на счету, вот и согласились в нарушение всех законов и правил. А кто бы нам чего сказал, когда большие чины сидели в аэропорту «Северный», с оперативным штабом в Моздоке и делили меж собой «боевые» награды, звания и чины, развивая алкоголем так называемый «чеченский синдром». Я до сих пор часто встречаю этих чудиков с «иконостасом» на груди в ресторанах на какой ни будь военный праздник, размазывающих сопли по лицу под песню Газманова «Господа Офицеры». Ну да ладно, Бог им судья, и как я часто говорю, - Бог простит, я никогда!!!
Итак, ночь была позади, днем мы рассматривали выбоины от пуль и осколков вблизи своих укрытий и латали прорехи в своей обороне. Как всегда по своей привычке делали вылазки по округе с целью разведать укрытия и коммуникации, которые может использовать противник в своих интересах. Заглянув на территорию краеведческого музея мы обнаружили сложную сеть подвалов, пролегающих по кругу под всеми зданиями. Перед глазами предстала печальная картина разрушенной истории… на пороге стоял портрет императора Александра III истыканный ножами и простреленный со всех сторон, помещения верхних этажей были разбиты и провалены в результате авианалётов и артобстрела, лишь часть первых этажей и полуподвалов выглядывала из под руин. Я зашёл в чудом сохранившейся флигель-пристройку и с удивлением обнаружил громадную старинную библиотеку, книги стояли на полках до потолка высотой метра в четыре, они лежали в стопках, связанные бичевой и валялись просто горой посреди помещения, так что ногой некуда было ступить. Первое что попалось в руку, был томик прижизненного издания стихов А.С. Пушкина, датированный 18… годом, подняв его и полистав, я с благоговением положил его обратно на кучу других книг. В это время в помещение библиотеки забежал какой-то молодой лейтенант с бойцами и дико вращая глазами крикнул, - Сжечь всё! Я взяв его за воротник потряс и выкинул из помещения, сказав, - Ты что дурак, совсем охренел, нашу историю жечь! Он как бешеный пёс дико захохотал и развернувшись побежал дальше, а под утро следующей ночи в это помещение попал осколочно-фугасный снаряд и вся сокровищница человеческих знаний сгорела дотла… Также поднявшись этажом выше я обнаружил хранилище за сейфовой дверью с проломом сбоку кирпичной стены от выстрела РПГ. Строители повесили громадные толстые тяжёлые сейфовые двери на помещение со стеной с обычной кирпичной кладкой, чем и воспользовались искатели трофеев. Вот только одного они не предусмотрели, внутри всё было чёрным от пожара, возникшего вследствие выстрела РПГ, всё что находилось внутри должно было сгореть. Я залез в проём и в куче золы на полке обнаружил одиноко стоящий большой портрет имама Шамиля в полный рост рисованный маслом. Он стоял одиноко играя всеми красками, а вокруг было всё чёрным от пожара, ничего не сохранилось, остался только он, одинокий и гордый Шамиль с орлиным профилем в белой черкеске и высокой папахе с белым шарфом, при оружии на фоне гор. Я покрутил его в руках и уважительно поставил обратно, так как эта история этого народа, а не моего и я не имею никакого права распоряжаться реликвиями. Мы, проверив все коммуникации, тихо ушли обратно.
У казаков на всю братию была одна трофейная БМП-2, СВД без оптики, ПКМ и пара АКСУ, и это всё было нажито непосильными трудами за время их здесь пребывания, так как прибыли они с гуманитарной колонной без ничего, всё оружие было добыто на месте. Интересно было наблюдать за ними, как они прилежно раскладывали свои сумки с черкесками и чистым белоснежным бельём, на случай ежели погибнут, то чтобы сразу их переодели в чистое не обременяя родню и близких. Их иерархия, как и традиции в корне отличались от нашей армейской системы. Была одновременно вольница, часто переходящая в анархию (по нашему мнению), и в тоже время была жёсткая дисциплина и беспрекословное повиновение старшему (походному атаману), замешанная на адатах обычного права. Младшие, как по чину, так и по возрасту чётко знали своё место и рот без повода не раскрывали, не роптали, а на любую ситуацию реагировали зло и весело с каким то диким первобытным азартом. Мы стали свидетелями телесного наказания урядника плетью, за то, что он без разрешения забрал пулемёт из места их базирования и основной части пришлось ночью не сладко. С БМП лихо спрыгнул походный атаман лет 60-ти в галифе, сапогах и лихо заломленной папахе, и ничего не говоря с перекошенным лицом, двинулся к улыбающейся толпе казаков, на ходу выхватывая плеть из-за голенища сапога. У молодого казака в чине урядника сошла улыбка с лица, так как поток бранных слов был направлен в его адрес, и после фразы, - Задирай рубаху сучий потрох! Он молча задрал грязный китель и безропотно подставил спину, по которой раз пять со свистом прошлась нагайка. Опосля он тихо процедил сквозь зубы, - Благодарю за науку, батя! Мы все молча стояли пораженные увиденным, так как этого даже в книжках не читали и в кино почти не видели. Особенно надо было видеть лица бойцов-срочников, которые потом подходили к казаку и спрашивали, - Больно? За что он тебя так? На что тот весело отвечал, - Нисколько! За дело получил, за дело! Казаки-добровольцы проявили себя в этой операции и не подвели нас ни разу, вызывались сами на самые горячие направления, своим пулемётом они отбили несколько вылазок боевиков, поливая их очередями я слышал их весёлую брань и переклички с боевиками, с перебором всей домовой родовой и тейповой книги.
Часть Вторая
На следующую ночь всё повторилось и устав от этой возни я ушёл спать в БТР. Два БТРа стояли посреди двора с работающими двигателями, экипажи были внутри в готовности выдвинуться на исходные позиции, проёмы в арках занимали БМД-шки. Весь путь до БТРов пришлось петлять как зайцу, так как неугомонные ребята в зелёных повязках обсыпали двор из подствольников и АГСов, и те ложились хаотично со стороны напоминая праздничный фейерверк из петард. Нырнув в люк, поставив СВД и положив под себя охотничий нож, я моментально заснул на боковой седушке под ровное урчание двигателя, несмотря на загазованность выхлопными газами всего салона, отчего экипаж сидел в какой-то пьяняющей медитации. Часа в три ночи раздался грохот, верхняя крышка бокового люка откинулась и чья-то рука стала шарить в темноте… я напрягся, схватил нож и сполз в дальний угол, решив дорого отдать свою жизнь. Но тут раздался голос нашего командира взвода войсковой разведки лейтенанта Жени Кудрявцева, - Жора, ты где…?! Я с матом высунул голову, обвиняя его во всех смертных грехах, на что он удивлённо улыбаясь попытался оправдаться, - Там снайпер-вражина всех достал, иди разберись, а! Недовольно ворча я взял винтовку и мы вприпрыжку под весёлую канонаду наших оппонентов помчались по двору, нырнув в проём подвала. В подвале и вправду было оживлённо, все наши основные наблюдательные посты были сняты, а огневые точки вынуждены были молчать. Вся братия собралась посреди подвала и оживлённо обсуждала обнаглевшего снайпера, который уже почти вплотную из соседнего здания лупил по нашим позициям. При моём появлении все повернулись ко мне, как при появлении хирурга в операционной или ветеринара в хлеву… Я молча выслушал все доводы, ничего толком не прояснив для себя, взял с собой напарника Диму Минеева и мы полезли в нишу подвального помещения выходящего бетонной чашкой наружу здания. Благо, что он был закрыт от ветра одним слоем кирпича и накрыт листом старого ржавого железа, как домик Ниф-Нифа и Наф-Нафа. От спецразведки нас было двое, я и Дима, мой кум, друг, напарник по снайперской паре. От войсковой разведки был Женя с бойцами первого призыва разведроты и двумя молодыми сержантами после учебки, но уже проявившими себя, как настоящие РЭКСы! Засев в нише, где и одному не развернуться, мы долго сидели не подавая признаков жизни. Наш снайпер как будто почуяв неладное вдруг затих и тоже взял музыкальную паузу. Мы уже заскучали, как вдруг вдали послышался приглушенный хлопок выстрела и пуля взвизгнула невдалеке отрекашетив от кирпичной кладки. Привычка сидеть с кумом на засидках в охоте на дикого кабана нас не подвела, кабанчик похрюкивая стал подавать признаки своего присутствия! У Димы на АК-74М на приливе стоял ночной прицел, - вещь громоздкая, но в стационаре и в засадах полезная, у меня же на СВД стоял стандартный ПСО-4 с подсветкой от таблеточной батареи. Вообще с батареями на оптику были сплошные проблемы, во первых они были страшным дефицитом, во вторых зарядных устройств к ним не было, да и подзарядиться во время уличных боёв не представлялось возможным. Это намного позже у ОМОНовского снайпера я увидел самодельный переходник-стакан для пальчиковой батареи, который позже модернизировали конструкторы из Тульского и Ижевского КБ. Так вот подсветки в моём прицеле не было, так как батарея давно сдохла, но я визуально по памяти знал наизусть положение своей прицельной сетки. Вражина вконец обнаглевши, так как по нашей просьбе ему не отвечали, стал подходить ближе и ближе теряя бдительность. Но пока мы только слышали одиночные хлопки, которые даже не маскировал ПКМ. Так продолжалось довольно продолжительное время пока не стал накрапывать дождик, временное наше убежище стало протекать и мы прижавшись и накрывшись плащ-палаткой колотили зубами фокстрот. Но вот вдали как надежда, вспыхнула одиночная вспышка выстрела! Видал? – спросил Дима, - Видал, ответил я, - Засекай частоту, звук выстрела и интервалы. Дима напрягся, мускулы его жилистого тела налились свинцом, он всегда был лучшим как на маршбросках, так и на тренировках по РБ, мог в один момент сжаться в жилистый комок и выкинуть натурально пушечный удар с таким криком-выдохом, что становилось не по себе от силы его Духа, тела и Силы! В нём не было большой мышечной массы, как в наших братах штурмовиках из ГСН, но он был худым и жилистым, выносливым и вёртким, как и подобает настоящему РЭКСу. Бойся враг худых и жилистых!
Чуть ли не криком он сообщил мне, - Справа по прямой на два часа от дороги в развалинах под скошенной стеной…! Вижу! – ответил я, когда засёк одиночную вспышку, - Подстрахуй меня Дим парой очередей. Добро! – ответил напарник. Теперь я напрягся, обмотал ремень вокруг плеча, положил цевьё на скатанный бушлат и вперился глазом в чёрный окуляр прицела, выставив ствол в направлении вспышки, прицел выставлен был на обычную постоянную величину, т.е. на «троечку». Вдруг в прицеле вспыхнула вспышка выстрела, такая далёкая, но чёткая и хорошо различимая. Я сделал дуплет (двойной выстрел), Дима следом всадил две очереди из АК и вдруг наступила зловещая тишина… Пауза длилась столько, что никто из нас не смог её чётко засечь по времени, но потом началась такая какофония, что мы поспешили убраться обратно в подвал. Дуплет был моей коронкой, ещё на базе я вводил в свой боевой арсенал новшества, а иногда забытое доброе старое из охотничьего опыта. Если стрелять дуплетом из СВД, нажимая курок с равным интервалом – раз-два – в доли секунды, то получается ровно два выстрела. Пули ложатся строго вертикально, на дистанции 100-150м – в разбросе 12-15см, на дистанции в 250-300м – в 45-50см, что значительно упрощает головоломку в выставлении прицела на дистанцию и дополняет первый выстрел вторым контрольным, ну а про ночную стрельбу и говорить нечего. Внизу нас ждала горячая тушёнка разогретая на углях и оживлённые расспросы братвы, что да как. Наутро мы чуть ли не первыми лучами солнца рванули к развалинам и к своему удовлетворению обнаружили под скошенной стеной лежанку, следы волочения с окровавленным следом и кровавый веер с мозгами на стене… война странная штука, или ты, или тебя! Мы не испытывали ненависти к этому парню или девушке, мы просто были удовлетворены своей работой, мы остались живы, мы были молоды и энергичны и с гордостью получали заслуженные похвалы от братов-казаков и братов разведчиков и спецназовцев. Они же забирали тела своих, чтобы похоронить до заката, это потом они стали бросать тела наёмников и арабов. Так мы почувствовали свою силу на ночных улицах Грозного, до цели по прямой было метров 350, но какие это были метры!
На углу площади пионеров стояли ребята из нашего ГСН, ребята отчаянные, боевые ребята. Так вот они додумались из старого зимнего бушлата и штанов соорудить, набив его соломой и тряпьём Иван Иваныча, а для пущей убедительности надели на него солдатскую каску и в руки вложили раздолбанный трофейный автомат. Выставив Иван Иваныча на самом горячем направлении, а именно на углу здания первого этажа, выходящего на краеведческий музей, они стали свидетелями интересных событий. Сначала по Иванычу вели отдельный прицельный одиночный огонь, затем когда его пошевелили за привязанные верёвки, по нему открыли шквальный с остервенением огонь, а для пущей убедительности подползли поближе и саданули из РПГ. Тут уже обида взяла всех спецназовцев и за Иван Иваныча дали такой отпор, которого наверное те и не ожидали!
В дальнейшем нами с кумом на ходу была разработана и применена тактика, которая до сих пор с успехом используется спецподразделениями. Снайперской парой, т.е. нами, вычисляется огневая точка противника, в основном это временная точка, так как стационарных они не использовали, передвигаясь по улицам и зданиям, так как были у себя дома. Допустим в глубине комнаты видимый через оконный проём, в той же пробитой стене ванной комнаты, что зачастую использовалось в старых сталинках, хрущёвках и брежневках (квартирах), расположился снайпер или автоматчик и ведёт прицельный огонь по нашим позициям. В свою очередь мы, заранее согласовав со всеми огневыми силами нашего боевого состава, включая бронетехнику, делаем паузу, и вяло огрызаемся с ним, заигрывая и таким образом ослабляя его внимание. Когда огневая точка определена, мы вдвоём трассерами делаем короткую серию выстрелов, чётко в оконный проём, либо укрытие, блиндаж, щель, окоп, показывая остальным направление и давая целеуказание, и следом вся огневая мощь подключается к нам. Это надо видеть, как со всех сторон трассера, БЗТ, ОФС, снаряды и гранаты летят веером от нас сходясь в этой точке, внутри этого проёма образуется натуральная паровозная топка, горелка адской кухни, в которой шансов выжить практически нет!
23 февраля во второй половине дня к нам приехала смена, привезли новые свежие силы, которые сменили нас. В марте мы были в Аргуне, в апреле брали Гудермес, затем бригаду перекинули на Бамут где и начались основные потери. В мае на Урус-Мартановском направлении погибла практически вся наша разведгруппа. Погиб командир взвода войсковой разведки Женя Кудрявцев и наши ребята, в 1996-м возле Старого Ачхоя погибли мой кум Дима Минеев и боец Миша Баранов, закрыв меня своими спинами и приняв на себя основную часть осколков от ПТУРСа. В 2000-м на направленном фугасе подорвался весельчак и балагур, душа нашей роты Женя Герасимов, потом были ещё потери, и «двухсотые» и «трёхсотые»…
Вечная память Вам наши дорогие ребята! Всевышний забирает лучших, а Вы были лучшими из лучших! Я знаю, что по окончании своего жизненного Пути я встречусь с Вами и Вы весело с шумом как всегда окружите меня с расспросами, что да как, и мы пойдём с Вами обнявшись навстречу Солнцу!!!
На следующую ночь всё повторилось и устав от этой возни я ушёл спать в БТР. Два БТРа стояли посреди двора с работающими двигателями, экипажи были внутри в готовности выдвинуться на исходные позиции, проёмы в арках занимали БМД-шки. Весь путь до БТРов пришлось петлять как зайцу, так как неугомонные ребята в зелёных повязках обсыпали двор из подствольников и АГСов, и те ложились хаотично со стороны напоминая праздничный фейерверк из петард. Нырнув в люк, поставив СВД и положив под себя охотничий нож, я моментально заснул на боковой седушке под ровное урчание двигателя, несмотря на загазованность выхлопными газами всего салона, отчего экипаж сидел в какой-то пьяняющей медитации. Часа в три ночи раздался грохот, верхняя крышка бокового люка откинулась и чья-то рука стала шарить в темноте… я напрягся, схватил нож и сполз в дальний угол, решив дорого отдать свою жизнь. Но тут раздался голос нашего командира взвода войсковой разведки лейтенанта Жени Кудрявцева, - Жора, ты где…?! Я с матом высунул голову, обвиняя его во всех смертных грехах, на что он удивлённо улыбаясь попытался оправдаться, - Там снайпер-вражина всех достал, иди разберись, а! Недовольно ворча я взял винтовку и мы вприпрыжку под весёлую канонаду наших оппонентов помчались по двору, нырнув в проём подвала. В подвале и вправду было оживлённо, все наши основные наблюдательные посты были сняты, а огневые точки вынуждены были молчать. Вся братия собралась посреди подвала и оживлённо обсуждала обнаглевшего снайпера, который уже почти вплотную из соседнего здания лупил по нашим позициям. При моём появлении все повернулись ко мне, как при появлении хирурга в операционной или ветеринара в хлеву… Я молча выслушал все доводы, ничего толком не прояснив для себя, взял с собой напарника Диму Минеева и мы полезли в нишу подвального помещения выходящего бетонной чашкой наружу здания. Благо, что он был закрыт от ветра одним слоем кирпича и накрыт листом старого ржавого железа, как домик Ниф-Нифа и Наф-Нафа. От спецразведки нас было двое, я и Дима, мой кум, друг, напарник по снайперской паре. От войсковой разведки был Женя с бойцами первого призыва разведроты и двумя молодыми сержантами после учебки, но уже проявившими себя, как настоящие РЭКСы! Засев в нише, где и одному не развернуться, мы долго сидели не подавая признаков жизни. Наш снайпер как будто почуяв неладное вдруг затих и тоже взял музыкальную паузу. Мы уже заскучали, как вдруг вдали послышался приглушенный хлопок выстрела и пуля взвизгнула невдалеке отрекашетив от кирпичной кладки. Привычка сидеть с кумом на засидках в охоте на дикого кабана нас не подвела, кабанчик похрюкивая стал подавать признаки своего присутствия! У Димы на АК-74М на приливе стоял ночной прицел, - вещь громоздкая, но в стационаре и в засадах полезная, у меня же на СВД стоял стандартный ПСО-4 с подсветкой от таблеточной батареи. Вообще с батареями на оптику были сплошные проблемы, во первых они были страшным дефицитом, во вторых зарядных устройств к ним не было, да и подзарядиться во время уличных боёв не представлялось возможным. Это намного позже у ОМОНовского снайпера я увидел самодельный переходник-стакан для пальчиковой батареи, который позже модернизировали конструкторы из Тульского и Ижевского КБ. Так вот подсветки в моём прицеле не было, так как батарея давно сдохла, но я визуально по памяти знал наизусть положение своей прицельной сетки. Вражина вконец обнаглевши, так как по нашей просьбе ему не отвечали, стал подходить ближе и ближе теряя бдительность. Но пока мы только слышали одиночные хлопки, которые даже не маскировал ПКМ. Так продолжалось довольно продолжительное время пока не стал накрапывать дождик, временное наше убежище стало протекать и мы прижавшись и накрывшись плащ-палаткой колотили зубами фокстрот. Но вот вдали как надежда, вспыхнула одиночная вспышка выстрела! Видал? – спросил Дима, - Видал, ответил я, - Засекай частоту, звук выстрела и интервалы. Дима напрягся, мускулы его жилистого тела налились свинцом, он всегда был лучшим как на маршбросках, так и на тренировках по РБ, мог в один момент сжаться в жилистый комок и выкинуть натурально пушечный удар с таким криком-выдохом, что становилось не по себе от силы его Духа, тела и Силы! В нём не было большой мышечной массы, как в наших братах штурмовиках из ГСН, но он был худым и жилистым, выносливым и вёртким, как и подобает настоящему РЭКСу. Бойся враг худых и жилистых!
Чуть ли не криком он сообщил мне, - Справа по прямой на два часа от дороги в развалинах под скошенной стеной…! Вижу! – ответил я, когда засёк одиночную вспышку, - Подстрахуй меня Дим парой очередей. Добро! – ответил напарник. Теперь я напрягся, обмотал ремень вокруг плеча, положил цевьё на скатанный бушлат и вперился глазом в чёрный окуляр прицела, выставив ствол в направлении вспышки, прицел выставлен был на обычную постоянную величину, т.е. на «троечку». Вдруг в прицеле вспыхнула вспышка выстрела, такая далёкая, но чёткая и хорошо различимая. Я сделал дуплет (двойной выстрел), Дима следом всадил две очереди из АК и вдруг наступила зловещая тишина… Пауза длилась столько, что никто из нас не смог её чётко засечь по времени, но потом началась такая какофония, что мы поспешили убраться обратно в подвал. Дуплет был моей коронкой, ещё на базе я вводил в свой боевой арсенал новшества, а иногда забытое доброе старое из охотничьего опыта. Если стрелять дуплетом из СВД, нажимая курок с равным интервалом – раз-два – в доли секунды, то получается ровно два выстрела. Пули ложатся строго вертикально, на дистанции 100-150м – в разбросе 12-15см, на дистанции в 250-300м – в 45-50см, что значительно упрощает головоломку в выставлении прицела на дистанцию и дополняет первый выстрел вторым контрольным, ну а про ночную стрельбу и говорить нечего. Внизу нас ждала горячая тушёнка разогретая на углях и оживлённые расспросы братвы, что да как. Наутро мы чуть ли не первыми лучами солнца рванули к развалинам и к своему удовлетворению обнаружили под скошенной стеной лежанку, следы волочения с окровавленным следом и кровавый веер с мозгами на стене… война странная штука, или ты, или тебя! Мы не испытывали ненависти к этому парню или девушке, мы просто были удовлетворены своей работой, мы остались живы, мы были молоды и энергичны и с гордостью получали заслуженные похвалы от братов-казаков и братов разведчиков и спецназовцев. Они же забирали тела своих, чтобы похоронить до заката, это потом они стали бросать тела наёмников и арабов. Так мы почувствовали свою силу на ночных улицах Грозного, до цели по прямой было метров 350, но какие это были метры!
На углу площади пионеров стояли ребята из нашего ГСН, ребята отчаянные, боевые ребята. Так вот они додумались из старого зимнего бушлата и штанов соорудить, набив его соломой и тряпьём Иван Иваныча, а для пущей убедительности надели на него солдатскую каску и в руки вложили раздолбанный трофейный автомат. Выставив Иван Иваныча на самом горячем направлении, а именно на углу здания первого этажа, выходящего на краеведческий музей, они стали свидетелями интересных событий. Сначала по Иванычу вели отдельный прицельный одиночный огонь, затем когда его пошевелили за привязанные верёвки, по нему открыли шквальный с остервенением огонь, а для пущей убедительности подползли поближе и саданули из РПГ. Тут уже обида взяла всех спецназовцев и за Иван Иваныча дали такой отпор, которого наверное те и не ожидали!
В дальнейшем нами с кумом на ходу была разработана и применена тактика, которая до сих пор с успехом используется спецподразделениями. Снайперской парой, т.е. нами, вычисляется огневая точка противника, в основном это временная точка, так как стационарных они не использовали, передвигаясь по улицам и зданиям, так как были у себя дома. Допустим в глубине комнаты видимый через оконный проём, в той же пробитой стене ванной комнаты, что зачастую использовалось в старых сталинках, хрущёвках и брежневках (квартирах), расположился снайпер или автоматчик и ведёт прицельный огонь по нашим позициям. В свою очередь мы, заранее согласовав со всеми огневыми силами нашего боевого состава, включая бронетехнику, делаем паузу, и вяло огрызаемся с ним, заигрывая и таким образом ослабляя его внимание. Когда огневая точка определена, мы вдвоём трассерами делаем короткую серию выстрелов, чётко в оконный проём, либо укрытие, блиндаж, щель, окоп, показывая остальным направление и давая целеуказание, и следом вся огневая мощь подключается к нам. Это надо видеть, как со всех сторон трассера, БЗТ, ОФС, снаряды и гранаты летят веером от нас сходясь в этой точке, внутри этого проёма образуется натуральная паровозная топка, горелка адской кухни, в которой шансов выжить практически нет!
23 февраля во второй половине дня к нам приехала смена, привезли новые свежие силы, которые сменили нас. В марте мы были в Аргуне, в апреле брали Гудермес, затем бригаду перекинули на Бамут где и начались основные потери. В мае на Урус-Мартановском направлении погибла практически вся наша разведгруппа. Погиб командир взвода войсковой разведки Женя Кудрявцев и наши ребята, в 1996-м возле Старого Ачхоя погибли мой кум Дима Минеев и боец Миша Баранов, закрыв меня своими спинами и приняв на себя основную часть осколков от ПТУРСа. В 2000-м на направленном фугасе подорвался весельчак и балагур, душа нашей роты Женя Герасимов, потом были ещё потери, и «двухсотые» и «трёхсотые»…
Вечная память Вам наши дорогие ребята! Всевышний забирает лучших, а Вы были лучшими из лучших! Я знаю, что по окончании своего жизненного Пути я встречусь с Вами и Вы весело с шумом как всегда окружите меня с расспросами, что да как, и мы пойдём с Вами обнявшись навстречу Солнцу!!!
Комментарии
Отправить комментарий