Михаил Назаров 276 мсп. Чечня 1996 год. Груз 200, Чечня в огне.1.5.1996 год. Песни бойца под гитару.

Чечня 1995 год

Дум-дум. В ходе работы по оперативным адресам в горном селе Харачой (тейп Р.Хасбулатова), в 7 км от Ведено, в указанном доме найдены боеприпасы и стрелковое оружие — АКМ-7,62мм. Боеприпасы обработаны ручным способом с целью усиления поражающего эффекта по типу ДУМ-ДУМ. Такие же боеприпасы были обнаружены в учебном центре (бывшая турбаза при СССР), расположенном в ущелье на Ацди. В доме повешенного не говорят о веревке, нас они сюда не звали, но все равно неприятно.
Считать холмики. Никакая оперативная работа не даёт точного анализа боевых потерь НБФ. Любой клиент мнит себя истиной в последней инстанции и врет безбожно, не стесняясь аллаха. Считать свежие холмики на местном погосте, разбираясь при этом с «отомщенными» и «не отомщенными» (кровную месть здесь никто не отменял), гораздо эффективнее. Анализировать при этом всю информацию. «На дружбе держится мир»-говорят в этих местах и в то же время у многих есть кровники.
Летчики. Военные летчики-федералы «пользуются» здесь открытой ненавистью боевиков и пострадавшего от бомбежки населения. В районе Ведено в июне 1995 года, оперативно была наводка на захоронение пленного летчика (скорее всего пилота вертолета). Обнаруженные полуприсыпанные останки свидетельствуют о том, что бедняга был сожжен на костре. На трупе жесткая алюминиевая шина, наложенная при ранении, тоже обгоревшая. К сожалению, в связи с нашим выводом на другой день, останки остались брошенными.
Вывод. Вывод морской пехоты, поспешный и скорый, связанный с событиями, произошедшими в это время в Буденновске (захват роддома Басаевым), был предопределен сверху. Осталось чувство горечи, позора, обмана и стыда за кремлевских стратегов, вины перед погибшими. Когда выходили на Ханкалу, мимо мест, где погибли наши боевые товарищи, с брони палили вверх из всего оружия — мы вас помним и не забудем. Покидали родину Басаева и Яндарбиева (Веденский, Шалинский районы) открыто, с флагами морской пехоты и ВМФ России на каждом БТР. За каждым подвигом всегда кроется чьё-то преступление.
Огонь по своим.» Мочить своих», как говорил разведчик Гриша Полозов (позывной -«Сова»),было в Чечне за правило. Это издержки непрофессиональной армии и отсутствие взаимодействия. В январе 1995 г. группа морской пехоты, находясь в высотном здании Совмина (г. Грозный), погибла в здании от удара по нему федеральной авиацией. В мае 1995 года, при штурме горных укреплений боевиков, в направлении хребта Маштак, мы попали под авиаудар двух вертолетов Ми-24 (ракеты НУР). Вертушки всегда летали парами и было видно — как они отличаются друг от друга. Работают иногда просто героические ребята, опускаются чуть ли не в ущелье, духи палят по ним в упор из всего, что стреляет. Соколы в ответ наносят свой удар, презирая опасность. Им на смену прилетает совсем другая пара — разворачиваются далеко, с большим недолетом и лупят судорожно по нашим позициям ракетами (трусы есть везде). Иногда нужно иметь даже не мужество, а совесть.
Дисциплина. Выполнять правила ведения войны — половина успеха. О бардаке, увиденном в командировке — можно писать книгу. Ясно одно — нет дисциплины в мирной службе, нет её многократно в этом подразделении и на войне. Это ведет к потерям людей, к поражениям типа Ярыш-Марды, к военному позору. Только жесткие, жестокие меры по поддержанию дисциплины — постоянно и ежедневно! Уровень демократии в военной структуре не может быть выше уровня воинской дисциплины — этому учил еще великий Чингиз-хан (правда по — восточному и гораздо проще).
Переправа. Переправу через реку Аргун в Шалинском районе держали тихоокеанцы. Это был просто разведанный брод. Выше по течению большое село Чечен-аул. Левый берег возвышается очень высоким обрывом. Я с большим удовольствием, при случае, помылся у них в бане, сложенной из пустых снарядных ящиков наполненных песком. У шлагбаума дежурил в бронежилете на голое тело боец. В 16 часов пополудни именно с левого берега, с нависающего обрыва, его обстрелял снайпер. Пуля вошла ровно выше верхней кромки бронежилета в шею. Человек — это величайшая скотина в мире. Вечером на радиоволну вышла женщина и похвалилась: «Долго я его выцеливала, как он себя чувствует?».
Контрольное время. После 18.00 местного времени, категорически запрещено какое-либо передвижение федеральной техники. Всё движущееся в наступающих сумерках после 18.00 обстреливается на поражение. Где застало тебя это время — там лучше и стой, если не хватило ума все продумать заранее. Запомнил это после случая: при движении по хребтам, в обход Ведено, на высоте альпийских лугов, мы заплутали и никак не могли, в резко темнеющем ландшафте, определиться с направлением движения. Колонна ползала над обрывами, вниз страшно было просто смотреть. НШ уперся и никак не реагировал на предложение встать на бивак до утра. Вернувшись колонной с вершины безымянной сопки обратно на противоположную сторону хребта — мы застыли в холодном ужасе. Вершина, только что покинутая нами, горела и дымилась в сполохах огня от удара реактивной установки «Град». Родные федералы по приборам артиллерийской разведки определили движение техники и нанесли ночной огневой удар по квадрату (на всякий случай). Бог может простить нам грехи наши, но нервная система — никогда!

Футбол. Людей говорящих хорошо очень много, но очень мало людей — умеющих хорошо выслушивать. Грамотная оперативная работа даже с футбольной темой, дает результат профессионалу. 9 мая 1995 года в Ведено проводился футбольный турнир среди чеченских боевых подразделений (район в то время полностью контролировался товарищем Басаевым). Ненавязчиво удалось выявить футбольную сетку и перечень команд (от боевых подразделений) и, естественно, какой населенный пункт они представляли.
Хорошо играли: президентская гвардия, исламский батальон из Хаттуни, зенитно-реактивный взвод из Элистанжи, горский военный колледж и т.д. (Спасибо и нам).
Подлость. Патологическое неприятие мародерства сыграло со мной злую шутку. При проверке блок-поста у села Харачой, в июне 1995 года, приказал выставить на обочину дороги обнаруженную в БТР видеодвойку. Затем вдребезги расстрелял ее из своего АКМ. «Трофей», как выяснилось, принадлежал прапорщику Коробке Сергею (» героев»надо знать по фамилии). По прибытию на Север — домой, последний, пользуясь приближенностью к генералу, оклеветал меня в самом лучшем виде. Только слово моего боевого командира, сослуживцев и собственное имя, не позволили прилипнуть грязи. Уверен, вор ничем не отличается от бандита. А нашему вору — все впору (убедился).
Соблюдай дистанцию. При общении, я убедился, что чеченцы не уважают тех, кто много говорит. Говорящий мало и много слушающий создает впечатление сильного человека. А здесь давно укоренилось, что начальник должен быть свирепым и сильным. Сильных на Кавказе уважают. Как-то в разговоре с местным доктором в горном селе, я сказал ему, что удивлен тем, что здесь даже старики обманывают — «они же пожилые люди, неужели им не стыдно «. Доктор ответил не сразу, что ислам не осуждает, а наоборот, почитает за доблесть обман гяура (неверного).
Как человек восточный, вайнах любит прихвастнуть, пустить пыль в глаза. Никогда, упаси аллах, не воспринимай все, сказанное им на веру. Осторожный человек, по Конфуцию, редко ошибается — а тут вспомнишь кого угодно.
Постоянно меняй маршрут — если хочешь жить. Командировка на всю жизнь выписала кровью погибших наших сослуживцев правило — никогда не возвращайся по той дороге, по которой ушел. Юра Лямзин. На зимних квартирах это был широкий гуляка, драчун (правда за дело) и весельчак. В деле Юра оказался хорошим разведчиком, смелым и инициативным. На счету их разведгруппы склад с мукой и сахаром, склад медикаментов в горном селе Веденского района и смелые рейды перед наступлением в предгорье. Из трех брошенных бандой БМП, на одной проездили до самого вывода с надписью на борту «Аллах Акбар».
Аллах любит красоту. Во время разговора с местным доктором (наелся за многие голодные дни горячей пищи и потянуло мужика на женские темы), не удержался и высказал ему свое впечатление : «Понятно, что всю молодежь вы попрятали. Но вот у вас в селе попалась нам навстречу молодая женщина и такая некрасивая, ну просто удивительно неправильные черты лица. Зовут её Ася, она одинока и детей нет.» (Кто- то из наших заметил — она такая некрасивая, что даже не стесняется). Доктор, большой мудрец, ответил: «У нас говорят — некрасивую девушку никто не украдет, но подкинуть могут».
Учебный центр «Харачой». Бывшая советская турбаза находится в горной лощине, окруженная со всех сторон сопками высотой до 600 метров. Вход в лощину узкий и хорошо простреливается с позиций, оборудованных по периметру. Запасы бензина в цистернах, моющих средств (мыла), канцелярщины (тетради и т.п.), жилые домики, стройматериалы — все разрешили забрать жителям села, находящегося в километре от базы. Караван из местных жителей начинал трудиться рано утром и до сумерек. Ночью же начинают стрелять и воевать с нами по всей округе в т.ч. и жители этого благодарного села. (Здесь говорят — человек сначала принадлежит Аллаху, затем народу, потом родителям и только после этого самому себе). В лагере обнаружено много религиозной, ваххабитского толка литературы, газет Мовлади Удугова — «Ичкерия» и брошенного скарба (по оперативным сведениям — типография газеты находится в Сержень-юрте).
Вооруженное население. По количеству стволов оружия, находящегося на руках населения Чечни, оно идет в сравнение лишь с населением Сомали. Правда, до знакомой мне Африки далеко, а здешняя реальность за каждым лесным кустом.
9 мая 1995 года — 50 лет Великой Победы. Мы в районе сел Чечен-аул, Герменчук. Вместе с ночной темнотой наступил праздник огня — в округе над селами и хуторами небо расцвечено трассирующими змейками. Причем спиралеобразными и другими «прибамбасами». Фейерверк до утра еще раз показал федералам: «патронов и снарядов у нас много, на всех хватит». Хотелось бы подсказать главному военному российскому начальнику — на мерседесе: «Много лет тайга ходи — понимай нет»(Дерсу У зала).
Боевые тройки. В бою банда действует боевыми тройками. В случае ранения или гибели одного из троих, остальные оба забирают тело и выходят из боя. Поэтому найти трупы погибших боевиков, даже после интенсивного боя, не всегда удается. Это действует деморализующее на психику молодого бойца. Палил, старался — а выходит, что воевал с чертовым духом, никаких следов и результатов (легко обуть только голого короля). А когда это продолжается долго — начинаешь сомневаться в себе и в своем оружии. На войне очень важно, для поддержания боевого духа — видеть результат своей работы.
Иншалла («все в руках аллаха»). Как высказанное мне доверие, нужно было расценить приглашение местных, на пятничную молитву в селе Харачой, Веденского района (рядом с которым мы простояли почти месяц). Оружия, естественно, брать с собой нельзя. Жить хочется, поэтому положил в карманы пару снаряженных гранат Ф-1. На первой части молитвы присутствовал наш сослуживец из Башкирии, местные дали ему коврик. Беседовал со стариками и чувствовал, как они пытаются понять — что я за человек? Проходившая мимо женщина стала громко убеждать меня, что не надо воевать и убивать друг друга. Понравилось то, что на замечания мужчин, она реагировала как русская женщина — без стеснения всё парировала и пока не высказала всё, что хотела не ушла. Это вам не ваххабитка. В горных селах на плечах женщин просто каторжный труд и они заслуживают уважения наравне с мужчинами. » Иншалла «- сказал при этом дедушка-имам.
Контрактники. Самыми взрослыми контрактниками в нашей компании были два парня — 32-х и 35-ти лет. Все остальные были гораздо моложе и являлись ядром подразделений, составляя свыше 30 процентов от списочного состава. Днем 1 июня 1995 года, по крутым горным тропам и дорогам, мы поднимались на высоту 1701м над уровнем моря. Немыслимая жара, стоящая в последние 10 суток иссушила всё вокруг. Задача была на время — срочно обойти по хребтам Ведено и перекрыть дорогу на Дагестан. При этом, максимально выгодно воспользоваться паникой среди бандформирований, которые бросали и прятали тяжелое вооружение и, разделившись на группы, уходили в леса. Когда на высоте уже альпийских лугов, увидел на тропе лежащего без сил контрактника Ивана П.- 35 летнего дядьку, упал без сил рядом с ним и говорю: «Иван, только ты можешь понять — как в 40 лет ползать по горам» (имея в виду себя самого). В ответ из-под бронежилета услышал: «И вы меня тоже! »
В штабе видней. Оседлав ущелье на Анди 4 июня 1995 года, расположились в районе села Харачой. Основные силы блокировали дорогу Шали — Ведено и населенные пункты Веденского района. Первые двое суток стояли у подножия вершины высотой до 600 метров. Ясно было сразу, что место это гибельное — сверху нас можно перещелкать как куропаток в хорошую погоду. Координаты наши были уже на штабных картах и менять что-то из-за нашей группы на карте и согласовывать с авиацией было — штабным «в падлу», как сказал Гриша-разведчик. Имея опыт и чувствуя всеми фибрами души, что пора срочно линять с этого места — к вечеру, без разрешения ушли через дорогу, напротив, в район сельского кладбища. Спалось ночью рядом с покойниками как-то спокойнее. Около 4-х часов утра, в тумане, отдых (наш и покойников) был нарушен — прежний лагерь (оставленная для обмана палатка) плотно обстреливался сверху из гранатометов и пулемётов минут около 25-ти. Конечно, мы радовались как выплывшая му-му.
Гибель доктора. В связи с гибелью раненных у соседей (балтийцев), из-за невозможности их своевременной эвакуации — нам придан санитарный гусеничный тягач и капитан медслужбы — тихоокеанец. В конце мая 1995 года, в предгорье, пути наши пересеклись. При выводе группы раненых подразделения Кравцова, в широченной пойме реки Басе, к нам с грохотом на всю округу подъехал тягач (МТЛБ) с красным крестом на борту. Механик в каске на голове хищно выглядывал из люка. «Слышишь дядя — это ты улыбаешься или у тебя строение черепа такое?»- подковырнул я его когда он заглушил машину.
Грохот гусениц как мух на мёд привлек со всей округи боевиков. По крутому берегу реки, у них кучками были замаскированы разовые гранатометы — бери, расстреливай и беги к другому схрону. Машина через час была расстреляна в упор — по красному кресту, по борту. Доктору перебило пулеметом обе ноги, механик и санитар контуженные выбрались к своим. Посланная группа (прапорщика С.Коробка) никого не обнаружила. Через двое суток, по запаху тлена, тело доктора обнаружено в кустах под берегом. Он перетянул обе ноги жгутом, использовал весь промедол (сделав себе уколы в обе ноги) и спрятался под берегом — ждал, не дождался помощи. Какое время еще он был жив — сказать трудно, дай бог, если умер сразу, не мучаясь. В Ханкале, при выводе, сослуживцы в кровь разбили лицо Коробке, еле удалось предотвратить расправу. Можно ли было спасти раненного доктора — вопрос этот останется как укор всем нам на всю оставшуюся жизнь. Земля тебе пухом и царство тебе небесное светлый ты человек, положивший жизнь за други своя. Контузия. Проблема с эвакуацией раненых, которых стало очень много в эти дни, привела меня (по распоряжению комбата) к оврагу, который стал препятствием для прохода нашей бронетехники. Спускаясь с крутого берега, наконец-то заметил наш БТР во главе с фельдшером (прапорщик от морской авиации СФ). БТР прятался под самым берегом. Внутри находился раненный боец, который периодически орал благим матом на всю округу. Совсем рядом в пойме прогрохотал гусеницами приданный батальону танк Т- 72 и остановившись совсем рядом, привлек на шум всех, кого только можно было. Получив по обвешанной активной защитой башне пару разрывов разовых гранатометов, танкисты вначале разом покинули танк, но затем «очухавшись», юркнули вовнутрь и развернув башню в сторону стреляющих, лихо укатил прочь. Грохот гусениц танка выдал и наш прятавшийся под берегом БТР — заметили сразу. Через минуту, с каким-то шорохом, прямо над башней БТР пролетела кумулятивная граната разового гранатомета и взорвалась — впившись в крутой семиметровый обрыв берега. Уже лежа, глядя на невозмутимо стоящего и крутящего головой во все стороны необстрелянного фельдшера-авиатора, стал матом орать ему: «Ложись.. .твою…». В это самое время у заднего колеса рванула вторая граната. Лежа у противоположного заднего колеса, подавившись в крике, от души хватанул горячего воздуха намешанного с песком и пылью. В глазах поплыли черные — черные мухи, просто рой мух. Когда поднял тяжелую голову, выронив каску, увидел удаляющийся уже метрах в двухстах БТР доктора. Мысль — «плен-плен-плен», подкинула меня в лощину и я резво рванул вверх по крутому откосу. Крутизну преодолел на «автопилоте», судорожно сучя ногами и оскальзывясь. Память сохранила пустой окопчик чеченского снайпера на склоне берега и лежащую рядом лопату с новым черенком, попавшиеся мне на пути. В себя пришел наверху и первая мысль просто вогнала в липкий пот: «Где мой автомат?» Слава богу, сработал профессионализм — не помню когда, но по наитию, оружие моментально успел бросить в положение «за спину» (спасибо отцам-командирам за науку). Неделю после этого не чувствовал вкуса и пищу просто закидывал внутрь — надо выживать. Постепенно стал ухудшаться слух на правое «подстрелянное» ухо. Позже, через несколько лет, проходя ВВК, получил диагноз: полная глухота на правое ухо (отсутствие шепотной речи).
Командир. Мне повезло с командиром. Пушкин Сергей Витальевич — ныне действующий генерал-майор морской пехоты. Это единственный человек на земле, который посылал меня на дело, где вероятность моей гибели была — 99% (на смерть не посылают, всегда надейся на лучшее). Конец мая 1995 года. Группа Ильи Лойка вышла на заранее пристрелянную бандой (минометами) лощину и сразу потеряв 8 человек раненными, встала. В это же время погиб доктор и сожжен санитарный тягач. У Кравцова группа раненных и 2 двухсотых. Фельдшер потерялся вместе с БТР, застрял где-то в поисках раненных. В пойме реки на минах подорвались два наших БТР, есть раненные. Внутри подорванного БТР погибла собака Миши Бейделя. Сверху из штаба одна команда — ВПЕРЕД! Вызван к комбату. Командир лежит на земле вниз лицом. «Василий Федорович, берите БТР. Нужно пройти в пойму реки и найти раненых Кравцова, эвакуировать вместе с убитыми. «( Наверное, он и сам понимал, что это не лучшее распоряжение — посылать машину среди белого дня на пристрелянную пойму реки, где только и ждут очередную жертву). Ответил ему вероятно дерзко: «Сергей Витальевич, ну его на хрен! Лучше я возьму группу и напрямую выйду в овраг, где это место я примерно знаю, уже был там сегодня утром» (в голове до сих пор «вечерний звон»). Получив «добро», задачу выполнил, но не знаю, как все сложилось бы, выйдя я на БТР в пойму поиграть в «кошки -мышки»с местными боевиками, палящими из разовых гранатометов по всему, что двигается («мухи» кучками навалены боевиками по всему противоположному берегу). Спасибо тебе Сергей Витальевич за доверие.
В горах. Движение группы выбирали вдоль хребта, не выходя на вершины. В горах часто под наблюдением: перевалы, тропы (особенно развилки), дороги, переправы и броды, источники воды и открытые от кустарника поляны, перелески. Все это, как правило, минируется. (Случай: снайпер держал на контроле горный родник и положил у него несколько человек). В пустых кошарах находили ловушки (растяжки, мины). Двигаясь по дну ущелья, боковой дозор выдвигали по склону (только с одной стороны), выше группы. Низины преодолевали сначала охранением, которое затем закрепляется на гребне и обеспечивает проход основного ядра. Засады, как правило, банда устраивает с правой стороны по ходу движения нашей группы, особенно в местах крутого изгиба дороги либо тропы. Уберечься от засады крайне сложно, помнить всегда — береженного Бог бережет, а не береженного — конвой пасет.
Психология. Опыт общения с местными, в равнинной и горной Чечне, позволяет проанализировать информацию: вайнахи одарены богатым воображением, впечатлительны. Поэтому малейший успех буквально окрыляет местных боевиков. Однако сильный удар по их воображению приводит к обратному результату. Чеченцы храбры и выносливы. Но к их стыду коварны и вороваты (даже у своих односельчан крали строительный материал, ящики гвоздей и т.п.- в горном селе, при раздаче населению имущества базы бандитов). В прочитанной мной перед командировкой литературе пишут, что исторически идеал чеченца — грабеж (набег), что они консервативны. О том, что у них существует до сих пор кровная месть, мы убедились лично (не знаю, будут ли они искать нас дома в России, после войны). Высок религиозный культ (встречаются религиозные фанатики, особенно среди ваххабитов Веденского района). Очень поражает на первых порах психология местных — всякое желание договориться о чем либо, не говоря уже о серьезных переговорах, воспринимается местными как твоя слабость. Вот такой у них хреновый менталитет.
Чечетка. Услышал впервые, как можно одиночными выстрелами имитировать известные речёвки футбольных фанатов (и т.п.) в мае 1995 года. Опорный пункт боевиков в горах. На флангах расположились два отчаянных головореза, прошедших бои ещё в Грозном. Снимают напряжённое ожидание нашей атаки перекличкой одиночными выстрелами друг с другом.
С левого фланга банды доносится звук одиночного выстрела — «Так», в ответ с правого фланга одиночный выстрел — «Так».
С левого фланга доносится с паузами между одиночными выстрелами — «Так —Так —Так» (только так).
В ответ с правого фланга — «ТАК—ТАК—ТАК—ТАК пауза ТАК-ТАК» (атакует наш Спартак).
Или просто среди напряженной тишины раздается одиночная дробь выстрелами: «ТАК-ТАК пауза ТАК-ТАК-ТАК» (дай-дай закурить). Придает это им уверенности и наглости.
Пошел за шерстью — вернулся стриженный. В 5.00 утра в середине июня 1995 года, разведка донесла, что в подконтрольном нам горном селе хозяйничают гости — грузовая машина от тихоокеанцев. Два младших офицера и водитель грузят в кузов награбленное имущество из покинутых домов. Выезжаю на БТР к выезду из села, перекрываю дорогу и жду. Минут через 20 появляется в густом утреннем тумане грузовик. Перед стволом КПВТ, направленного на машину, представляюсь — воинское звание и должность. На требование предъявить личные документы — ответ: «У нас их нет». Переписываю номера личных жетонов, которые ухарски болтаются на груди непрошенных гостей. Даю команду: » В сопровождении моего офицера, предлагаю Вам немедленно вернуться в село и выгрузить награбленное у любого дома, где есть местные жители — в их присутствии » (награблен полный кузов). Конечно, не подчиниться мне в такой ситуации — дурной тон (применил бы оружие не задумываясь). Это сразу поняли гости без дальнейших слов. Все выполнено! По прибытию к себе на базу, услышал от НТТТ А.Н.Андреева -«Федорович ещё себе врагов нажил». Мародеры были немедленно отозваны к себе на ТОФ (Славянка). Резонанс никому не нужен, ибо слишком все очевидно — взяты с поличным. А врагов я себе сильно прибавил.
Аэропорт «Северный». В начале мая 1995 года пришлось отвозить в Грозный, в расположение военной прокуратуры молодого матроса, который случайным выстрелом тяжело ранил сослуживца. Прокуратура группировки располагалась на территории аэропорта «Северный». Маршрут составил около 80 км в одну сторону, через замиренный силой город Аргун. Со стороны Грозного жилой массив Аргуна был разрушен до основания — нашей артиллерией и авиацией. Нужно было до комендантского часа успеть вернуться на базу, поэтому рвали на максимальной скорости, к тому же так и безопаснее. Грозный поразил не только развалинами, но в первую очередь отсутствием табличек на домах — с указанием названий улиц. Странное впечатление производит большой город, в котором безымянные улицы похожи друг на друга. Ориентировался по местным достопримечательностям: дворец Дудаева, площадь Минутка, главный проспект и т.п.
Местная детвора делает бизнес на моментальных фотографиях «Полароидом» — на фоне дворца Дудаева. Удалось позвонить на халяву в Питер и сразу лее рванули в свой родной Шалинский район — успеть до 18.00.
За что воюем. Знаю точно — испытано на себе: в первые дни этой непонятной войны, когда дома, на всю матушку Россию, нас крыли последними словами свои же «демократы — долбократы», морпехи гробили свои жизни и здоровье — «за единство и будущее Отечества нашего». Однако, после тяжелых потерь в живой силе в Грозном, а потом и первых потерях летней кампании 1995 года в горной Чечне, морпех, озлобленный до последней черты — мстил, прежде всего, за други своя, за нашу растоптанную морпеховскую честь, а уж потом думали о высоком. Это чувство обиды за погибших не забывается и злоба из подсознания иногда выплескивается неадекватными поступками, которые стараюсь не допустить. Наверное, с этим грузом придется жить всю оставшуюся жизнь. Как сказал комбат: «Будем жить за вас и за себя, будем помнить и мстить. Светлая вам память морпехи».
Шутка. Не всякая шутка и анекдот проходят в такой командировке как Чечня. Один наш сослуживец — медик постоянно шутил еще на зимних квартирах. При встрече всегда радостно произносил: «А, здравствуйте, здравствуйте! Вы все еще живы, как Вам это удалось?». А на вопрос — как здоровье? Отвечал -» вскрытие покажет». Здесь, в Чечне, после первой же недели командировки, шутка пропала сама собой.
Взаимодействие. Присутствие ревнивой зависти к успехам соседа всегда присутствовало и мешало делу. В палящий знойный полдень начала июня 1995 года взаимодействовали с ВДВ (Ульяновская бригада) по блокированию Ведено (оплота Басаева). Горный хребет, высота около 1700 метров, узкая горная тропа — дорога. Наша колонна на БТР-80 подошла к крутому подъему. У основания хребта расположилась колонна ВДВ на БМД. Наверху, где-то под небесами гремит БМД, пытающаяся вскарабкаться вверх по тропе. Через 40 минут спускается вниз — нет возможности пройти (механик-водитель мокрый и злой). Посылаем наш новый БТР-80(300 км на спидометре), водитель — контрактник: передача пониженная, обороты 1600, люди на броне и вперед! Через 30 минут взбираемся на самый верх. При подъеме — страшно смотреть вниз и обратно не свернуть — остается только вперед. Передаем вниз параметры для двигателя и радостно встречаем на вершине наш второй БТР. После этого вперед пошла колонна ВДВ на своих боевых машинах. Наши передают снизу — нас не пускают, только после подъема колонны ВДВ. Лишь к вечеру подтянули остальных — уже в потемках (крыли матом крылатую пехоту от всей души).
Крольчата. У Киров-юрта соседствовали вплотную с моими бывшими сослуживцами с берегов Балтики. Многие были лично знакомы. При общении с местными жителями принял жалобу и пошел разбираться т.к. территория наша. К колонке с водой у края села приходили со всей округи люди в камуфляже (поди разберись: кто и что). Мужчина с большими натруженными руками (по виду — наш крестьянин из Рязани) повел меня к себе во двор. Дом у водоколонки. Подвалы дома все открыты, внутри все перевернуто (мужчина жалуется: что у меня искать?). По бетонной дорожке тянется кровавый след из сарая. У входа в сарай лежит отрезанная голова крольчихи. Заходим в сарай: в гнезде жалобно пищат осиротевшие крольчата. «Теперь сдохнут «- возмущенно и как-то обреченно говорит хозяин. «Прости отец, если конечно сможешь»- все, что мог и сказать. Режут головы нашим пленным — в том числе и из-за таких вот случаев.
Кочующий танк. В период моратория, объявленного Б.Ельциным в честь 50-летия Великой Победы, стояли в Шалинском районе — в предгорье. Много крови выпил из нас за это время кочующий танк Т-72, принадлежавший басаевцам. Появлялся он как призрак, всегда внезапно, на дальности прямого выстрела из орудия. Производил 5-7 выстрелов и прятался в заранее оборудованных капонирах-схронах. Стрелял прицельно, по разведанным целям и объектам. Пока наша артиллерия принимала сигнал, определялась с квадратом и т.п. и начинала бить по площадям, примерно в том направлении (с закрытой огневой позиции), танк благополучно исчезал. Гораздо позднее, уже в горах, он был брошен басаевцами из-за отсутствия боеприпасов к орудию, топлива и конечно, из-за нашего стремительного наступления. Помню, как во время обстрела танком нашего КП, погиб начальник клуба, капитан — тихоокеанец. Осколок попал в шею и перебил сонную артерию — смерть мгновенная.
Молоко и Завгаев. Ночью в расположение пришел местный житель с ведром молока, был едва не убит часовым. Многое узнали о жизни горного села зимой, когда здесь были беженцы-чеченцы из Грозного. Мужчина подрабатывал на стройках в Саратове. Здесь, в горах, работы всегда не было. Позже были у него в гостях, в селе. Смелый, мужественный человек и честный. Испытывали к нему огромное уважение, как к старшему по возрасту и просто мудрому мужчине. Это был июнь 1995 года, канун нашего вывода. Глава Администрации Чечни Саламбек Хаджиев в этих местах не пользуется вообще никакой поддержкой, просто сразу не понять почему. Или это родовые предрассудки (тейповые)? Дочь нашего ночного гостя, женщина средних лет, на мой вопрос — «кого они здесь признают», сказала на плохом языке после паузы: «Завгаев старики не обидит».
Откровение. За время командировки, по-новому увидел людей. Отсев в своем сознании произвел еще в период подготовки, а уж после командировки — многое увидел по-новому, весь XX век. » Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары». Трижды прав был В.О.Ключевский. Лихие времена помогают по-настоящему познать людей. За все время боевых действий в составе нашей группы, один раз не сдержался и впервые за всю службу, врезал по шее 20 летнему морпеху. При несении службы на блок­посту у г.Шали, эта смена была обнаружена пьяными «в дрова». Старший на посту 32-х летний контрактник пьяно мычал: «Я один виноват, простите». У соседей (ВДВ), до этого, местные напоили водкой блок-пост, а потом ночью всех вырезали. Думал, что надолго обидится на меня морпех. Через две недели стояли у хребта Маштак, в какой-то фазенде. Из еды была только большая грядка чеснока (высотой в пояс) на огородике и вода из ключа, бившего у домика. На поляне стояли брошенные ульи, где было обнаружено голодным народом много меда (конец мая). Мой «крестник», не помня на меня зла, повел к улью со словами: «Сейчас я вас медом накормлю, я знаю как с ульями обращаться». Вырезал из рамки соты с медом (верхняя часть рамки) и подал мне. Такая вот она русская душа.
Старший лейтенант Иван Селиванов. В командировку прибыл из г.Архангельска. Красивый, спортивный, молодой парень и очень боевой. Возвращаясь с разведгруппой из поиска, они вышли из зеленки на окраину поля, в двухстах метрах не доходя до позиций подразделения. Помахав рукой, группа вошла в зеленку и тут же была в упор расстреляна боевиками. После чего, обстреляв одиночными выстрелами из АК позиции опорного пункта, бандгруппа исчезла. Разведгруппа вся была ранена (в т.ч. тяжело). Старший лейтенант Селиванов скончался в госпитале не приходя в сознание. Боевики на излете ночи подобрались до 200 метров к опорному пункту и вели разведку. Группа Селиванова совершенно неожиданно наткнулась на них, уже практически находясь у себя в расположении и была расстреляна в упор на наших глазах. Единственное, что чеченцы не успели — это добить тяжело раненных, а это они очень любят делать (заминировать трупы и изувечить ножами раненных).
12 июня 1995 года — День независимости России. (Веденский район). Обстреливали нас из 120мм миномета всю ночь. Накидает мин и выжидает. Наши «Ноны» бьют в ответ по ущелью, примерно в том направлении. Через 20 минут после затишья, все начинается сначала и так до утра. Оперативно позднее выяснили, что спрятав тяжелое вооружение, это бандформирование из абхазского батальона Ш.Басаева, после этой ночи, ушло в сторону Шатоя (Советское). Надо сказать, что после 12-го июня у нас не было боестолкновений целых две недели. А затем банды активизировались, сразу же после событий в Буденновске. Стали нагло обстреливать прямо среди белого дня, чего раньше никогда не было. Подтверждая, что нельзя было их выпускать из Ставрополья. То, что Басаев благополучно ушел — нанесло просто непоправимый вред.
Агишты. В конце мая 1995 года, примерно около 18.00 местного времени, большая колонна бронетехники нашей группы вошла в село Агишты (Шалинский район). Прорыву в село, предшествовали двухнедельные бои в предгорье. Взятие села открывало прямой путь в горы по асфальтовой дороге по направлению на Ведено. Поразило полное безлюдье. Из открытых окон развивались тюлевые занавески прямо на улицу. Местное стадо в пыли возвращалось с пастбища, но его никто не встречал. В этой зловещей тишине изредка мычали коровы и особенно неестественно выглядела картина брачной связи бычка и телушки, прямо посреди улицы. В такие минуты память отчетливо запечатлевает всякие ненужные мелочи. В воздухе просто пахло засадой. После прохождения моста через ручей в центре села, почти одновременно были сожжены из гранатометов 3 БТРа из группы Кравцова, двигавшейся в авангарде. Засада была организованна с правой стороны по ходу колонны, на узкой улице. Стреляли в упор и внезапно — излюбленный прием » неграмотных ополченцев».
Белые флаги. Они появились как-то стихийно: на воротах домов в селах, на машинах, на отдельных строениях, в руках местных пацанов и дедов, пасущих скот на горных пастбищах. На горном серпантине дороги на Дагестан, прилепились к горе два домика с большими белыми простынями, вывешенными на крыше. Встретил нас местный дед, живший здесь с хозяйкой еще с советских времен. Угостил своей сметаной совершенно желтого цвета. Его скот пасется здесь же на лугах, густо покрытых желтыми цветами. Коровы в горах маленькие и дают мало молока, поэтому их держат здесь по несколько голов, даже самые бедные люди.
Ярослав Трутников. Он полз с перебитыми ногами по канаве на краю дороги. Бой в Агиштах продолжался уже минут 20, после расстрела из засады передовых БТРов Кравцова. «Сейчас мы их сделаем, сейчас мы их раздолбаем»- произносил он как заклинание. В уголках рта пузырилась пена, глаза были какого-то белого цвета и было ясно — не жилец он на этом грешном свете. Так героически погиб в Агиштах старший сержант морской пехоты Северного флота Ярослав Трушников. Жаль, что не знал близко этого героического парня. Низко кланяюсь Вам мама Ярослава. Отписал ей все подробности вечернего боя и как погиб ее сын Ярослав.
Танкист. Командир приданного нам танкового взвода решил исход вечернего боя в Агиштах в нашу пользу. Разворотив из танкового орудия несколько укрепленных бандой домов, он выскочил из танка в болотную пойму ручья в самую топкую грязь и на себе вытащил раненного морпеха. Пойма насквозь простреливалась и была как проклятие на нашем пути. Засада была организованна «вооруженными ополченцами» просто мастерски. Лучшего места в округе не найти. Жаль, не помню фамилии этого старшего лейтенанта-танкиста из Северо-Кавказского военного округа (звали кажется Сергей). Утром, недалеко от моста, лежал труп боевика, разорванный пополам выстрелом в упор из подствольного гранатомета — на голове зеленая повязка с арабскими буквами, одежда черного цвета, много ремней. Опыт общения с местным населением подтверждает, что так бросить могут только убитого араба или турка т.е. пришлого. Своих хоронят обычно сразу же и никогда не бросают.
Переговоры. Всякое общение с местными и переговоры с представителями какого-либо формирования (как бы это не маскировалось), начинается весьма эмоционально. Нужно запомнить, что рассудок, со временем начинает преобладать над эмоциями горячего вайнаха. Стараться сделать паузу в переговорах (даже бытовую: молитва, чай, туалет…). Затянуть переговоры — не значит проиграть их. Хорошо в паузе выявить принадлежность к тейпу или полевому командиру. Не провоцировать агрессию, ибо сказав что-то или пообещав в горячке, настоящий мужчина вынужден следовать сказанному (а тут все «настоящие мужчины»). Очень важен первый контакт, создать себе положительный образ-имидж. Тут важна и харизма и просто важно знать, что «зло растет само собой, а доброту надо выращивать». Помнить об инстинкте страха — живя в государстве, человек всегда помнит о существовании законов. И какой бы он не был крутой, всегда в подсознании помнит о последствиях нарушения закона (даже на словах признавая только законы шариата).
Лепешки. На участке дороги Киров-юрт — Ведено, прошли колонной большое село Элистанжи. Крутой, обрывистый берег, нависающий серпантином над дорогой -идеальное место для засады. Всегда с тревогой проскакивали этот участок. На прибрежном склоне у изгиба дороги прилепился небогатый домик. Помню хозяина дома, седого старика, стоящего у изгороди и державшего в руке лепешки. Другой рукой дед дружески махал нам и что-то кричал. Некогда было ни остановиться, ни попробовать его лепешки. Это был наш марш-бросок колонной бронетехники в обход Ведено в конце мая 1995 года.
Чечня.(не к ночи будь помянута) 1995 год, май месяц. Помню слова офицера-тихоокеанской морской пехоты, которых мы меняли под Шали: «Берегите людей, буквально каждого — от благодарного чеченского народа. Замен здесь нет. Родина нас не забудет, но и не вспомнит». Как он был прав, я понял при увольнении с военной службы.
Семейный альбом. Грозный, январь 1995 года. О ментальности вайнахов говорит такой случай. Всем известно, что на войне (на любой) не особенно выбирают выражения, особенно когда общаются с противником. Площадь «Минутка», многоэтажка, верхние этажи дома у противника, два первых этажа захвачены группой морской пехоты. В паузе между крутой перестрелкой — словесная перепалка: Сверху — «ДШБ — пидарасы». Снизу — «Я твою сестру …» Сверху — «Я твою маму …» Снизу — «Я …весь твой семейный альбом». Немедленно прекращается ругань и начинается огневой АД. (Не трогай святое).
Память. В июне 1995 года под Ведено в горной Чечне, мы взяли аул Харачой. Взяли склады продуктов и медикаментов (от» врачей без границ»). Полный камаз импортных лекарств я отвез в лазарет группировки морской пехоты. Совершенно неожиданно встретил в лазарете врача, по фамилии Ничик, с которым служил в одном батальоне на Балтике перед моим переводом на Север. От радости встречи, он налил мне горячего чая и положил в чашку два двойных пакетика чая. Чашка была маленькая, чай буквально был горько- вязкий от такой крутой заварки, но я помню этот чай как самый сладкий в моей жизни. Буду помнить этот дружеский чай даже на смертном одре.
В конце июня 1995 года из ущелья на Анди (Дагестан) валом повалили беженцы — из Ведено, Дышне-Ведено, Ца-Ведено — домой. Слух, что пропускают, пустили по оперативным каналам мы сами т.к. брошенный скарб, скот — прямо прилипал к рукам любителей чужого. А за все потом придется отвечать нам. Поразил дед-инвалид чеченец ( без одной ноги)- он прошел на костылях, на одной ноге из Дагестана около 15 км по ущелью. Говорит лучше умру, но дома. С таким народом воевать — надо быть очень ненормальным.
Парадоксы психологии. Иногда, в экстремальной ситуации, в человеке меняются (перестраиваются на военный лад) все его инстинкты, даже самый животный — инстинкт самосохранения. В конце мая 1995 года, в составе передового подразделения, перемещались в квадрат N. Предгорная Чечня , граница Шалинского и Веденского районов. Первые массовые боевые потери, относительные неудачи попыток прорыва в горы, жара плюс 32 в тени, нервы измотаны — народ озлоблен с обеих сторон. Перемещаемся по предгорью, по науке — от укрытия, перебежками, подстраховка. Через полчаса такого хода — руки деревянные, липкий пот режет глаза, тело слиплось с камуфляжем. Накатывается апатия ко всему на свете. Через час в голове одна мысль, как гвоздь — «Господи! Ну, хоть откуда-нибудь, хоть кто-нибудь, хоть из чего-нибудь -шарахнул бы по нам, чтобы только упасть мокрой головой в траву и лежать, лежать, лежать». И уже без перебежек, прём напролом и будь что будет — главное ввязаться, а там посмотрим.
Не верь тишине. Чечня научила не верить тишине, особенно ночью. Самый безмятежный отдых был при стрельбе. Стреляют в кромешной ночи — значит не спят, а кто и куда стреляет — это уже вопрос философский. Тишина ночью просто давит физически, наваливается тревога, слух болезненно обострен — только рассвет снимает напряжение. Убедился — в ночной тишине ежи ходят как слоны.
Ваххабиты. Ничего, кроме уважения эти люди не оставили в моей душе. Всевышний отвел от нас прямое военное противостояние с исламским батальоном, сформированным из жителей села Хаттуни. Хотя есть подозрение, что в Агиштах засаду устроили именно они(Шалинский район). В конце мая 1995 года после прорыва в Агиштинское ущелье по направлению на Ведено, с тяжелыми потерями личного состава и техники в вечернем бою в селе Агишты, по руслу реки, неожиданно для Масхадова батальон морской пехоты СФ в 4.00 утра вышел к сердцу Яндарбиева — примыкающим друг к другу селам: Махкеты, Хаттуни, Киров-юрт. Вспомнил Льва Толстого («Хаджи-Мурат») — перед нами дымил кизяком непокоренный Махкет.
Делегация старейшин Хаттуни гарантировала нам полную безопасность, в случае, если мы не войдем в село, а встанем на сопках на окраине. «Если из какого-то двора по вам выстрелят, мы на ваших глазах на площади — забьем камнями всю эту семью». Договор не нарушили ни мы, ни они. Пойдёть! В начале мая 1995 года находился в подразделении морской пехоты СФ -В.Кравцова. Огромная равнина у с.Герменчук, на берегу р. Аргун. Спим в палатках. На случай минометных обстрелов (по ночам) вырыты окопчики-щели у палаток, явно маленькие глубиной 50 см и очень узкие — кому у нас на Руси хочется даром копать землю на жаре. На замечание Кравцова, старшина — бравый двухметровый хохол Валера Клименко рапортует: «Пойдёть — пойдёть !». Поздним вечером 2-го мая, в потемках, начался обстрел расположения. Методично, с жутким шорохом, падали вокруг болванки -почти все без разрывов зарываясь в землю. Как я вылетел из спального мешка и оказался на земле у палатки не вспомню и сейчас. Помню другое — из окопчика торчит зад и спина старшины, спрятаны только голова и ступни ног. Василий Кравцов лежит рядом, показывает мне на задницу старшины и кричит: «Старшина! Пойдёть-пойдёть!» Настильная траектория стрельбы позволила вычислить угол стрельбы по карте (просчитал градусы у каждой неразорвавшейся воронки-входа в почву). Стреляли из района села Чечен-аул, скорее всего не очень грамотные в артиллерийских боеприпасах люди, но точность стрельбы — феноменальная. А может быть, боеприпасов других у них нет.
Психологический стресс. Апрель-май 1995 года. Первые чеченские ночи запомнились судорожной стрельбой бойцов дежурных смен на любой звук, после чего начинали стрелять все — хорошо хоть в ту сторону, а не вокруг себя. Отдыхающие смены тоже не спали и палили почем зря. Свихнулся молодой матросик в подразделении Кравцова. Лежит в окопчике и всю ночь орет: » — Вон он! Вон ползёт!» И палит бедолага куда попало. Утром отправили в лазарет, больше мы его не видели. Оказалось — у него отец-офицер погиб в январе в Грозном.
Заместитель Кравцова — старший лейтенант N, парень очень интеллигентный, один у матери-учительницы, отца нет, из Омска. Во время атак укрепленного района боевиков в русле реки Басе (при входе в горную Чечню), увидев погибшего пулеметчика матроса Боева (которому снайпер боевиков размозжил голову), труп старшего сержанта Ревина, ощутив запах крови и мозгов, над которыми летали громадные зеленые мухи, увидев погибших саперов — молодых ребят срочной службы, расстрелянных из засады в упор при разминировании тропы (тела которых чеченцы заминировали на неизвлекаемость) -покинул боевой порядок. Помню его слова при короткой нашей встрече: «Отдавайте меня под суд товарищ подполковник». А глаза — не дай господь смотреть в такие глаза.
Врачи без границ. Июнь 1995 года. Утром на блок-посту остановлен белый джип с непонятными номерами. Служба блок-поста обалдело докладывает: «Какие-то врачи без границ». В салоне кроме водителя трое. Говорят на английском, кроме молодой женщины-чеченки, которая переводит. Водитель явно понимает русский, «тупит» откровенно, «морда лица» рязанско-калужская. Просят разрешить проехать в горное село. На моё международное — «но проблем», радостно оживились, видно, что бояться чего-то — еще раз подтверждая, что «рыло в пуху». На предложение сесть к ним в салон для сопровождения, загалдели, что находиться с оружием у них в машине по международным правилам -запрещено. Пришлось сопровождать их к местному доктору на БТРе. При беседе в доме у местного врача не присутствовали, но ясно, что гости приехали узнать судьбу склада импортных медикаментов, взятых нами в селе и вывезенных в лазарет. Позже эти «враГи без границ» выходили на наше командование по этому — же вопросу.
РТР. 3 мая 1995 года впервые в жизни давал телеинтервью телеканалу РТР. Позже выяснилось, что его видели по телеканалу все наши домашние, оставшиеся дома в России. Предвидя это, говорил гладко, чтобы успокоить и их тоже, что все у нас здесь нормально, кроме ночей. Сложилось гадкое липкое впечатление, что прибывшие работают на телеканале господина Дудаева (очень все похоже на заказ). Мы все плохие завоеватели мирного чеченского народа и долбят нас по ночам мирные неграмотные необученные патриоты-ополченцы. Откуда только у них такой военный профессионализм, похожий на афганский и абхазский опыт. В период духовного стриптиза, ждать большего от демократического РТР не приходится. Дай бог, чтобы по прибытию домой нас не закидали тухлыми яйцами.
Мама из России. Перед самым отлетом группы из Оленегорска на Моздок, встретился с матерью своего подчиненного. Мама, молодая женщина, приехала из Пушкинских Гор (Псковская область) за сыном. «Я хочу забрать его, но он не хочет отставать от друзей» — услышал её откровение. Сам в это веря, стал убеждать её, что сейчас в Чечне все спокойно и войны нет. Уже взяли Грозный, кругом мирная жизнь и .. .понёс подобный бред на её всё чувствующее материнское сердце. «Берегите его, я вас очень прошу, он у меня один-единственный»- сказала мать при расставании каким то обреченным голосом. Через месяц, хлебнув до дна, я со стыдом думал о том, что «идиоты-патриоты» еще не перевелись на Руси и что я скажу матери, если не дай бог… По прибытию домой, сказал парню прямо все как было и передал поклон матери. Слава богу, что родился он под счастливой звездой, а я зарекся впредь брать грех на душу. Есть теперь у меня крестник в Пушкинских Горах.
Страх. Страх преследует в боевой обстановке все первые дни и ночи. Скорее даже и не страх, а чувство опасности, настороженности в незнакомой, новой местности. Затем состояние постоянной опасности становится частью полевой жизни и начинаешь привыкать к этому чувству. Если чувство страха исчезло напрочь, значит, человек нездоров, ибо это ненормально. Инстинкт самосохранения помогает и выжить и победить (чувство страха в норме должно только притупиться, но если боец «совсем страх потерял», это плохо для всех). Помогает в трудные минуты и такая проверенная философия: «Не относитесь к жизни слишком серьезно. Живым вам из неё все равно не выбраться», принадлежащая, кажется, Оскару Уайльду.
Колейный мост, (конец мая 1995 года). Этот колейный мост был переброшен через глубокий, обрывистый горный ручей, рядом со старым мостом, подорванным боевиками при их отходе на Ведено. Совершая бешенный марш-бросок колонной бронетехники на Ведено, в котором в панике метались разрозненные формирования Масхадова и Басаева, после прорыва в горную Чечню сводной группировки морской пехоты, мы потеряли здесь людей. В обрыв упала «Шилка» вместе с экипажем и десантом на борту. Командир машины, молоденький старший лейтенант- тихоокеанец за час до этого подходил к нам на привале. В белой чистой майке без рукавов и камуфлированных брюках, он так и остался в моей памяти. Причиной падения стала гонка за временем и неопытность механика-водителя. В мирной обстановке, брать на аврал этот злополучный мост, конечно, не было бы причины.
Гигиена. Не боевые потери подтверждают старую военную истину — в полевых условиях нужно быть «цепной собакой собственной гигиены». Завшивленное обмундирование и белье можно бросить на муравейник. Как результат — через несколько часов 100% дезинфекция. «Опыт — не пропьешь», говорят бывалые вояки.
На всякий случай. У окраины горного села навстречу нашему БТРу брели двое солдатиков, из приданной нам самоходной минометной батареи. Оружие «за спину», в обеих руках защитников единой России ведра (в каждой руке по ведру), у одного на плече цветной коврик-половичок. В ведрах банки с соленьями из погребов горного села («боевые трофеи»). Поразило то, что один несет эмалированное ведро полное (с верхом) муки. Удивленно спрашиваю: » С банками понятно, а что ты будешь, голубь ясный, с мукой делать, здесь в чистом поле. Зачем муки награбил?» Услышал в ответ после паузы: » Так, на всякий случай» (было видно, что этот вопрос поразил его самого). Вот она, необъяснимая, широкая, загадочная наша душа! Дефицит совести и ума — наверное, и порождает перманентную нашу коррупцию.
Война не воспитывает. Война не воспитывает, война отбирает. Отбирает или забирает лучших, самых светлых людей. Вскрывает как нарыв человеческие пороки и темные стороны души. Пришлось наяву увидеть многое такое (и в быту и в боевой обстановке), о чем не хочется вспоминать до сих пор. Кажется, что ещё Цицерон сказал: «Среди оружия законы безмолвствуют». Вполне очевидно, что пороки общества это, прежде всего, пороки его конкретных людей. И вообще можно для себя сказать «точно — субъективно»: страшней войны испытания нет (будь она хоть большой, хоть малой) и будь она трижды проклята.
«Закон» морской пехоты. В апреле 1995 года перед нашей заменой тихоокеанцев в Шалинском районе, у них произошел неприятный случай. Перед рассветом, в утреннем тумане, боец пошел в заросли прошлогодней кукурузы «до ветру» и при возвращении к своему окопу был убит выстрелом в голову. Стрелял полусонный часовой, почти в упор, которому с перепугу почудилось невесть что (а может укололся халявным промедолом для храбрости).Через два дня, после первых, уже наших чеченских тревожных ночей, когда всю ночь героические североморцы палили по ночным ёжикам и на любой звук, командир 2 роты утром обращается к подчиненным: «Я, конечно, глубоко уважаю закон морской пехоты — первый выстрел в голову, второй предупредительный, но имейте же обезьяны совесть, вокруг в аулах уже куры перестали нестись и надои упали от вашей героической ночной пальбы». Помню, что этот «закон морской пехоты» я впервые услышал на боевой службе в Анголе в 1984 году.
Родина и государство. Моя матушка-Россия очень хорошо предстала передо мной, в часы непростых испытаний, как бог в двух лицах. Одного любишь, в худшем случае, он тебя не вспомнит. Другого ненавидишь, в любом случае, он раздавит если не тебя самого, то твое самолюбие, твою гордость за Отечество и твой патриотизм. За мать Родину можно и жизнь положить, но за мать Государство — никогда.
Родина попросила нас встать на её защиту. Государство при этом, отправляя в горы, не выдало даже офицеру- ни компаса («найдете трофейные»), не нашло на складах флота ни одного исправного бинокля, не нашло ночных приборов и средств подзарядки батареек для прицелов. Нормальных средств связи в моем государстве видимо не будет никогда, говорю об этом в мае 1995 года (после 1945 года прошло ровно 50 лет). Родина напечатала в газетах состав боевого полевого продовольственного пайка для действующих подразделений группировки. Но государство кормит морпеха Северного флота так, что приходится объяснять бойцу — где суточная норма сала, сока, яиц, колбасы или просто нормальной гречки и риса. (А вопросы задают!).
При этом на рынках Грозного и Аргуна можно свободно купить армейские хорошие крупы и сахар, армейскую тушенку и обмундирование. На мое сомнение в армейском происхождении всего этого добра на рынках, зампотыл батальона сказал так: » Василий Федорович, я за свою службу съел столько крупы и овса, что мне стыдно глядеть в глаза лошади! А вы мне еще что-то рассказываете».
Даниэль Дефо. «Я родился в 1632 году, в городе Йорке, в зажиточной семье…»- эти строчки врезались в мою память на всю жизнь. Книгу о приключениях Робинзона Крузо я подобрал в полусгоревшей библиотеке, на полу среди полуистлевших грязных бинтов, тряпок и обгорелых книг в селе Харачой (Веденский район горной Чечни). Перечитывал пожелтевшие строчки когда было время и когда заедала тоска. Книгу привез как дорогую реликвию домой.
Сны. Во время всегда беспокойных ночевок в ходе командировки, сны почти никогда не посещали мою голову. Когда же это случалось, то снилось всегда одно и то же: дом и близкие. Зато сама командировка приходит в снах до сих пор и всегда вгоняет в пот (хорошо, что снится реже и реже).
Крестик. Навсегда в памяти ночевка на картофельном поле у дома лесника, в конце мая 1995 года, на границе Шалинского и Веденского районов (направление — хребет Маштак). Вечером, уже в наступающих сумерках, произошел эмоциональный разговор и я от души потряс «за грудки» нагрубившего мне подчиненного. Поостынув, вместе начали искать в картофельной ботве нательный крестик пострадавшего, который оторвался при встряске и был затоптан в мягкой огородной земле. В сумерках ничего не нашли. «Не хватало ещё материн крестик потерять», сжимая в руке уцелевшую тесемку, как-то обреченно произнес мой боевой товарищ. На другой день, около 18.00 времени, в бою при взятии села Агишты погиб старший матрос Михрин Андрей. Когда при отправке раненных и погибших, удачно выйдя к ночи из села (капкан не смог захлопнуться), увидел на броне среди убитых знакомое лицо, застывшее в смертельной гримасе, долго держал в руке его неживую холодную руку. Плакать или просто по-волчьи выть не было никаких эмоций. В душе была только пустота и какая-то нереальность всего произошедшего. Чего здесь больше: простого совпадения, мистики или судьбы не знаю, но прости меня Андрей, если можешь. А с этой памятью мне теперь жить всегда.
Хочешь верь, хочешь нет. Приметы вредная вещь, но в боевой обстановке верить во что-то особенно хочется. В первый же день в Чечне, при расставании с тихоокеанцами, убывающими к себе на флот домой, протянул по привычке руку. «Убери, у нас за руку не прощаются»- услышал непонятную мне фразу. Уже гораздо позже, при расставании после совещания у Киров-юрта с офицером-балтийцем, сказал ему ту же фразу. «Ерунда Федорович!»- весело ответил мне мой давний сослуживец ещё по Балтике. Через сорок минут их колонна была подорвана прямо у села. Мой знакомый, боевой офицер, с которым мы ещё в 1982 году ходили в Средиземку- получил тяжелые ожоги.
Не пожелай ближнему своему. Тяжелый рок первых дней в Чечне — это небоевые потери, которые просто бесят военного профессионала. Запомнился случай — при несанкционированной разборке боеприпаса к пулемету КПВТ (узнать из чего же состоит боеприпас с черно-красной окантовкой пули), очень серьезно был ранен виновник, потерявший кисть руки. Случайный свидетель — молодой боец, с любопытством заглядывавший через плечо ковырявшего боеприпас народного умельца, получил при разрыве боеприпаса рваную рану щеки (посекло осколками). Взбешенный дуростью подчиненного, комбат — подполковник Пушкин СВ. (ныне генерал-майор) в сердцах выругавшись произнёс: «Лучше бы тебе яйца посекло!». Через месяц боевых действий под Ведено, этому бедолаге действительно посекло осколками гранаты от подствольного гранатомета лихого басаевца — половые органы.
Привычка. Где-то вычитал, что человек привыкает ко всему, кроме счастья и покоя. Невозможно привыкнуть к потерям людей. Всякий раз это трагедия и всякий раз это по-разному. Можно привыкнуть даже убивать, но в первый раз — это тяжелое испытание для нормального (не больного) человека. На памяти Миша Бейдель, разбитной прапорщик из бригады морской пехоты Северного флота (пос.Спутник). После потерь в людях и технике, в долине горной речушки Басе, в конце мая 1995 года (где заживо сгорела в подбитом БТРе и Мишина собака, взятая с собой в командировку из дома) — разведгруппа Бейделя нарвалась на хитро замаскированный лагерь боевиков. Действовать пришлось почти не раздумывая, сходу — моментально расстреляв по усиленному магазину в мечущихся боевиков на расстоянии в 5-10 метров, группа резво «ушла» в зеленку. В нашем расположении народ появился через 30 минут после боя, всё здесь рядом и боевики располагаются прямо напротив нас, через пойму речушки. Неестественная бледность на лицах, затравленные, какие-то даже волчьи глаза, нежелание общаться одних и напротив бессвязная говорливость других. У великого Пушкина есть слова — «Есть упоение в бою». Это страшное упоение.
ОМОН. Пересекались наши дороги с ОМОНом из Бурятии в Веденском районе горной Чечни. Не хочу обижать их, но кроме постоянных просьб — помочь боеприпасами к стрелковому оружию и беспорядочной стрельбой по ночам во все стороны, вокруг своего расположения из переданных им боеприпасов, ребята ничем не запомнились. Летом 1995 года делать ОМОНу в горной Чечне было нечего, кроме как собственной охраны. Сегодня, летом 1995 года, войну здесь в Чечне, выигрывает спецназ, морская пехота и ВДВ — все те, кто прославил федералов.
Переговоры. На переговоры всегда приходят старые, уважаемые, обычно с орденскими колодками ветераны Великой Отечественной. Элементарное проявление к ним чувства уважения всегда давало положительный результат. Не вести разговор на ногах, пригласить присесть, угостить чаем и сигаретами, проявить гостеприимство и уважение к старости — здесь это ценится. Верить их словам, особенно о том, что в селе нет боевиков и даже клятвенное при этом их заверение — не стоит. Тут играет роль менталитет — обмануть неверного (гяура), а мы для них все другой веры, даже матросы из Татарии и Башкирии, это не грех — это благое дело. Днем это один человек, а ночью это уже другой — волчара. Здесь говорят: «Мужчина с оружием — дважды мужчина».
Разведка. Разведка чеченцев просто поражает. На новом месте можно спать спокойно и располагаться без проблем не более суток. По истечении суток никто уже не гарантирует ничего. При расположении на привал в ходе марша по горам, вполне безопасны первые 2 часа. За это время, даже если вас и обнаружили, по горам можно пройти не более 10 км. Разведгруппы чеченцев ходят налегке, обычно по трое. Отстреливаются при обнаружении одиночными, т.к. с собой много боеприпасов не носят. Разведку местные ведут абсолютно все и всегда — на всякий случай. Боевики активно ведут радиоперехват. Слухи — очень эффективная форма информирования и оболванивания. Слухи здесь распространяются непостижимо как быстро.
Пойди и проверь. На этой войне многие решают свои собственные дела и проблемы. Кто-то делает карьеру на всем, даже на крови. Встречаются откровенные авантюристы, воры и ворюги, мародеры, просто подонки и т.п. — это все здесь особенно видно. Поэтому верить никому нельзя. И ещё — наверху, в штабах, далеко не всё знают о действительном положении дел и всех нюансах военной жизни низов в конкретном районе и в конкретное время. Помню, дали сверху команду — выставить растяжки (из-за отсутствия мин) по периметру опорных пунктов. Кто больше выставит, кто быстрее доложит о выполнении и т.д. — все как у нас. Через день кто-то решает, что это неправильно и следует команда: «Все растяжки снять и доложить». Устав от таких » переприказов», командир роты докладывает для передачи наверх о выполнении, не сняв при этом ни одной растяжки. Руководствуется одним — потери людей при их снятии неизбежны, т.к. первый опыт минирования и установки растяжек выявил бессистемность и пока ещё непрофессионализм в этом деле. Положив трубку ротный бурчит: «Пойди и проверь, если не веришь».
Менталитет. Каждый раз, когда сталкиваешься с нечеловеческой жестокостью «мирных чеченских ополченцев», возникает это слово — менталитет. Отрезать голову пленному контрактнику Российской армии ножом для забоя скота, надругаться над трупом погибшего в бою или в засаде солдата, отрезав половые органы, голову и поставив тело на растяжку либо мину — это менталитет. Отравить источник воды — менталитет. Варварски уничтожить любые символы православной веры и её служителей — менталитет. Даже выработана своеобразная тактика, приносящая большие потери федералам здесь в Чечне. Всякий раз при попадании в засаду подразделения или группы федералов, местные знают — сослуживцы будут выручать попавших в беду и при этом понесут намного больше потерь, чем число попавших в засаду или зажатых в огневом мешке. Будут спасать несмотря ни на что.
Правило одно — идешь на выручку, помни, что тебе уже приготовлена горячая встреча, рассчитанная на нашу поспешность и эмоциональность. Здесь и мины и шквальный огонь в упор.
Обманчивая внешность. Перед отправкой батальона предварительный смотр проводил генерал-майор Отраковский А.И.- Начальник Береговых войск Северного флота. Сам уже побывавший в зимней кампании 1995 года в Грозном, Александр Иванович задал традиционный вопрос: «Кто не хочет ехать в командировку?». Из нашего строя вышли два сержанта. Два красавца-морпеха под два метра ростом, обвешанные оружием и в боевой экипировке они были убедительны как русские богатыри. Однако это был тот самый случай, когда форма не определяет содержание.
Крик и топот ногами А.И. не произвели на них ровно никакого впечатления. Отправили трусов на гауптвахту и всё, за предательство у нас не судят.
Уже позже, 29 мая 1995 года в Моздоке, пересеклись на ВПП аэродрома с Мурманским ОМОНОМ, возвращающимся домой из командировки. Рослые, загорелые, уже в возрасте мужчины, глядя на наших матросов, еле передвигающих ноги от всего переносимого на себе БК к заветной вертушке, изрекли в нашу сторону: «Какие они у вас маленькие!».
Узнать бы им, что эти не героические, на первый взгляд, молодые мои сослуживцы, за два месяца непрерывных боев прошли Шалинский, Веденский районы Чечни и взяли штурмом все. что можно было только взять, прославив своей отвагой морскую пехоту Северного флота.
Эвакуация. 26 мая 1995 года запомнится на всю оставшуюся жизнь. Прежде всего немыслимой жарой, стоявшей с раннего утра и тяжким испытанием, связанным с эвакуацией раненных и погибших (Ревин и Бойков) из ущелья. Тяжести тел погибших не выдержали плащ-палатки и порвались напрочь прямо на крутом подъеме. Пришлось перетягивать тела погибших своими поясными ремнями и уже за них нести на себе наверх. От такой психической нагрузки — выносить на себе в крутую гору окровавленные тела еще недавно живых сослуживцев, спасение было у кого в слезах, у кого в неестественном крике на товарища, неловко оступившегося на подъеме. Уже в расположении батальона, всегда гнал доктора с отправкой погибших в лазарет. Ничто так не действует на нервы как вид погибших сослуживцев.
300 метров. На дистанции 300 метров становится хорошо различим цвет одежды человека. Отсюда и выработался навык: различаешь цвет одежды — смело мочи на постоянном прицеле, просто навскидку или же когда есть время подпустить ближе и выждать. Оружие к нормальному бою здесь не приводили, как-то не срослось.
Май 1995 года, блок-пост на шоссе Шали-Ведено. Примерно в 12.25 времени на большой скорости к посту внезапно подъехал джип с вооруженными людьми. Встреча и для наших бойцов, разморенных жарой в обманчивой тишине, и для джипа оказалась очень неожиданной. Но, более готовыми к опасности оказались люди в машине. Почти не сбавляя скорости, джип лихо развернулся под самым носом, обалдевших от такой наглости бойцов и рванул, в обратном направлении. Кто-то из машины даже издевательски помахал бойцам рукой. Первый выстрел морпеха прозвучал вслед машине, когда она уже практически скрылась за изгибом дороги. Ошибки: неудачный выбор места поста (близость изгиба дороги), потеря бдительности на пустынной дороге (звук машины заранее признан за «свою машину»), прицельную планку боец, провозившись с ней, установил на большую дальность и стрелял практически поверх джипа («хотел стрелять наверняка»), отсутствие искусственных препятствий при подъезде к блок-посту и скрытой ОП с дежурным пулеметом, оборудованной секторами стрельбы. Ночью все кошки серые.
В самом начале знойного и пыльного чеченского мая, в одну из первых бессонных и тревожных ночей нашего вживания в местную обстановку, столкнулся с непонятным ночным видением.
При обходе постов 2 рмп, где-то около 2.00 ночи, ясно увидел в редких зарослях кустарника светящийся створ. Едва различимые фосфоресцирующие огоньки угадывались в направлении от берега Аргуна вдоль позиций охраны, района артиллерии сводного полка морской пехоты. Ближние 3 светящиеся точки едва различимы, а дальше идти в ночи наугад не было никакого желания — получишь пулю от своего же полусонного морпеха.
Продравшись в кустах до светящейся точки, обнаружил обыкновенную гнилушку, в виде торчащего из земли сломанного куста. Вырвав его из земли, забрал с собой, чтобы осмотреть находку при дневном свете. Утром выяснилось, что находка представляет собой заостренный внизу колышек, а в верхней части закреплена обыкновенная гнилушка из старой коры, издающая в темноте мертвенный свет. Находка была явно искусственного происхождения.
Позже, через месяц, вспомнил об этом, когда в районе КП, местные подвесили на дерево фонарь с батарейками питания. Ночью засветили фонарь и наши морпехи яростно жгли по нему боеприпасы, почти всю ночь. Причем пальба велась «грамотно»- в сторону соседнего нашего поста.
Тактика местных здесь проста и эффективна — зайти в стыке между нашими постами (подразделениями), обстрелять обе противоположные стороны и уйти. После этого, наш брат всю ночь мочит своего же морпеха-соседа. «Лесной».
В конце мая 1995 года батальон плотно встал у входа в Агиштинское ущелье с задачей дальнейшего прорыва по нему в Веденский район горной Чечни. Ущелье блокировали с противоположной стороны подразделения «абхазского батальона» Шамиля Басаева. В соседнее ущелье слева, с выходом на Сержень-Юрт, безуспешно пытался войти 503 мсп.
В это памятное время, на радиочастотах батальона стал появляться чеченский радист с позывным «Лесной». Болтовня его сводилась к изложению «уважения к морской пехоте», предложениям о переговорах и т.п. Конечно не обходилось и без прямых угроз -обещаний, в местном стиле, в случае нашего появления в ущелье, пленных не брать и резать всем, и живым и мертвым, головы и половые органы.
После успешного прорыва в ущелье, марш-броска по горным хребтам в обход Ведено на высоту 1701, «Лесной» пропал навсегда. Знамя над Ведено.
Водружение российского флага (в честь взятия Ведено) на здании автовокзала у центрального рынка этого райцентра, больше походило на банальный фарс. Присутствовали командующий федеральной группировкой в Чечне генерал-армии Куликов А. и глава чеченской Администрации Саламбек Хаджиев. В Веденском районе выборы главы Администрации Чечни не проводились вообще, и С.Хаджиев это хорошо чувствовал, судя по его поведению.
Знамя водружали трое солдат — от ВДВ, от морской пехоты и мотострелок, о чем сделана фотография в «Красную Звезду». Какая-то мама солдата, пропавшего здесь без вести, и искавшая его в этих местах, бросилась к генералу Куликову со своим горем (картина не из радостных).
Через неделю «Знамя Победы» бесследно исчезло, и никто не пытался даже вспомнить о его существовании. На местном рынке какие-то бородатые и свирепые дяденьки строго контролировали запрет на продажу спиртных напитков, в соответствии с законами шариата.
После рейда Басаева в Буденновск, в Ведено вообще стало опасно появляться в одиночку, даже днем. Тейп, к которому принадлежат Басаевы, проживает также в Дышне-Ведено и Ца-Ведено, есть родственники и в Дарго.
Из опыта.
То, что очевидно (совсем кое-что)
оргструктура подразделений гибко формируется исходя из характера предстоящих задач, конкретной местности, времени года и продолжительности командировки (город и зима, лето и горы и другие варианты).
иметь исходные данные вероятного района: метео, географические, физические, материалы аэрофотосъемки. В населенных пунктах (городах) боевиками уничтожаются все уличные указатели и иногда явные ориентиры. (В идеале) Необходим свежий анализ политической обстановки и настроений местного населения.
знать: исторические обычаи (адат), нравы местного населения, особенности вероисповедания и культы. Иметь людей, знающих местные языки и реальный боевой опыт.
подготовить: хорошо «натасканные» в практической работе разведгруппы с подобранным составом (без «случайных» в разведке людей) — в каждом подразделении. В каждом взводе (боевой группе) — отделение практически подготовленных снайперов. Обеспечить достаточный запас специальных боеприпасов к современному снайперскому оружию.
иметь все для ночной боевой работы (прицелы, приборы, запасные элементы питания и средства подзарядки батарей питания). Предварительно в ходе подготовки, не менее 50% времени работать в поле только ночью с использованием приборов.
особо: иметь отделения подготовленных саперов — на каждую роту (боевую группу), из расчета возможной передачи троек-саперов по взводам.
иметь группу кинологов при штабе. Можно использовать собак: в боевом охранении и на постах в ночное время, при преследовании отходящих засад боевиков (на отдыхе животные снимают стресс лучше всяких лекарств). Из опыта: в каждой роте бойцы подбирали щенков местных пород и берегли их как самое светлое воспоминание о мирной жизни).
наиглавнейшее: СРЕДСТВА СВЯЗИ. Нужны современные, надежные, легкие радиостанции. Иметь запас батарей питания и средства их зарядки, практически обученных радистов и их дублеров. Несколько современных радиостанций — на все разведгруппы. Знать особенности радиосвязи в горах и как ее добиваться. Иметь закрытую радиосвязь на уровне: батальон-рота-взвод-разведгруппа.
подготовить бойцов методике оказания медпомощи. В отделениях (назначить!) контролировать содержимое индивидуальных аптечек (промедол), ИПП.
с офицерами и сержантами подробно изучать постоянно: тактику засад боевиков на дорогах, в населенных пунктах, в горах, в лесу и условные знаки боевиков на снегу, земле, камнях, деревьях и т.п.
отработать сознание каждого бойца: исключить даже мысль о сдаче в плен в любых условиях. Доводить методы физических расправ и глумлений над раненными, живыми и погибшими (отрезание голов и половых органов, вспарывание животов и т.д. практически все тела погибших федералов устанавливаются бандитами на растяжки и минируются). Переводить сознание с мирного на военное — отказ от иллюзий навеянных СМИ (часто проплаченных и продажных).
исключить мародерство!! Лишить бандитов поддержки и сочувствия местного населения это половина победы. Уважать обычаи местных и данное им на переговорах какое-либо обещание. Однако, не быть доверчивыми. Все перепроверяй и подстраховывай. Береженного бог бережет. Ночью все кошки серые и ночью не работают никакие договоренности.
исключить алкоголь на весь период командировки (дни рождений, праздники и т.д.). Алкоголь — это пьяные разборки друг с другом, смерть на блок-постах, обстрелы мирных сел, мародерство и предпосылки к преступлениям наносящим непоправимый ущерб во взаимоотношениях с местным населением (иногда последствия выходят на федеральный уровень).
тыловое и МТО: проигрывается тщательно на зимних квартирах. Помывка, смена белья, питание, расчет топлива и БК — по видам оружия и техники. Подобрать специалистов ремонтной группы по технике и ЗИП. Обязательно иметь бинокли, компасы. Предусмотреть форс-мажор: отказ летчиков брать на борт единицу техники (загруженной БК или тыловым имуществом) и т.п.
Разведка в нуги не поет.
Всегда с тяжелым сердцем провожали на дело батальонную разведку. Тут нужно суметь сработать в период между артналетом своей артиллерии и плановым авиаударом МИ-24 и СУ-25 по одним им известным целям. Бывало, что лихая наша разведка еле успевала уносить ноги, попав под артобстрел своей же реактивной артиллерии. Позиции боевиков находились всегда на обратных скатах высот под 1-2 накатами бревен и сохранились невредимыми при нашем прорыве. Стрельба федеральной артиллерии по площадям и строго в определенное время (хоть часы проверяй), наверное пугала только местных ворон. «А наши ребята за ту же зарплату» — из разведки, всегда рисковали и больше всех крыли матом «бога войны». СПГ-9.
Зачем в нашей оргштатной структуре «горно-альпийского» батальона был противотанковый взвод (ПТВ) — одному аллаху известно. По отзывам бывалых морпехов, бравших в январе 1995 года Грозный, СПГ-9 при каждом пуске гранаты поднимал клубы пыли, демаскируя ОП и сразу же подвергался огню снайперов и минометов защитников города. Кроме того, при стрельбе из здания, каждый выстрел был опасен для своего же расчета. В горячке боя было иногда не до мер безопасности (просчет расстояния до задней стенки здания…). Летом же, таская на себе в 35 градусную жару по горам Веденского района СПГ-9, народ проклинал войну, командиров и матчасть. При случае мог и «случайно» выбросить в лощинку часть тяжелого БК к этим «самоварам». Определенно, что за всю горную командировку надобности в СПГ-9 не возникло ни разу. На горной дороге.
Мина (фугас) устанавливается со стороны горы. Обязательно в том месте, где дорога просто жмется — прижимается к склону. При подрыве машина опрокидывается в обрыв и разваливается при падении на части.
Мины (противотанковые, советского образца) устанавливали боевики даже на дно мелких горных ручьев и речушек. На жаре.
При высокой температуре наружного воздуха, во время работы под открытым, палящем солнцем, натасканная на взрывчатку собака быстро устает. Иметь запас воды на собаку и обязательно давать ей отдых в тени. Лучше работать с собакой с утра до наступления пекла. Накануне.
Накануне операции (выхода в горы) — скрытно выдвигать по вероятному маршруту в горы группы разведчиков-наблюдателей с надежными средствами связи. Засекать координаты банды при её перемещении и наводить свою авиацию (артиллерию) — очень эффективное средство для сбережения своих людей. Распечатки — листовки.
Желательно иметь распечатки слов, имеющих оперативный и военно-технический смысл на местном языке (на командира отделения и каждого радиста). Передвижение военной техники в населенном пункте.
Всегда чревато подставой «мирной» машины для возбуждения скандала. Сразу набегает народ (подготовленный заранее), идет активная съемка ДТП вроде бы случайными людьми. И расслабившийся водила — россиянин попадает в такую переделку, что можно и живым не выбраться. Все спишут на эмоциональность местных и обычаи. Особенно опасна такая провокация для одиночных машин. Менять постоянно маршрут для машин подвоза.
Провокации.
Приурочить провокацию к государственному или мусульманскому празднику, в День милиции или еще в чей — то день — весьма заманчиво. Лучше в эти дни не появляться на рынках и бдить на боевых постах вдвойне. На рынке могут без шума перерезать горло контрактнику и свидетелей не найдешь. Знать религиозные и местные праздники (например — Новый год у мусульман приходится на весеннее равноденствие, а у нас оно в марте…). Условные знаки.
В буковом лесу Шалинского района (предгорье Чечни) был обнаружен установленный у дерева, взведенный капкан. Обычный капкан на волка, установленный в лесу, маскируется листвой (особенно сверху). Насторожил разведчика выложенный из небольших камней на земле круг диаметром 60-70 см. Когда внутрь круга кинули камень (ворошить палкой побоялись) — раздался щелчок сработавшего капкана. Вывести из строя в разведке бойца и все — конец поисковому рейду. Психология.
Еще раз о том, что запомнилось — мы не видели ни разу, в период командировки, местных чеченцев занимающихся попрошайничеством, как и нищих. Это безусловно гордый народ, заслуживающий уважительного к себе отношения.Приветствуют друг друга прижимаясь поочередно к одному и другому плечу — только уважаемых и близких. Галь-магаль.
Я понял, что это принесено из Афганистана и означает какой-то шум (сыр-бор по нашему).
Хуже всего ждать.
Нет ничего более трудного (проверено) как ждать сигнала — Вперед или выстрела из возможной засады. Знаешь, что сигнал вот-вот поступит, а его все нет.. .Все напряжено до предела. Двигаешься по селу или по тропе и чувствуешь всей кожей, что ты на мушке.