Воронцов Александр Станиславович 1974 г-рядовой,танкист-42 армейский корпус.135 ОмСбр.в\ч 64201-погиб в г.Грозном 15.01.1995года-похоронен на Покровском кладбище г.Москва 06.09.1995 года…
Воронцов Александр Станиславович 1974 г-рядовой,танкист-42 армейский
корпус.135 ОмСбр.в\ч 64201-погиб в г.Грозном 15.01.1995 года -похоронен на
Покровском кладбище г.Москва 06.09.1995 года…
Каждый Новый год похож на другие: елка, застолье, песни, пляски... Страна веселилась и в ночь на 1 января 1995 года. Неудивительно, что в разгар праздничного гулянья никто не обратил внимание на экстренный выпуск телевизионных новостей из района боевых действий. А в это время в разрушенном чеченском городе под обломками домов уже лежали не десятки — сотни мертвых ребят...
И страшно не то, что трагическая весть о штурме президентского дворца в Грозном не долетела до российского народа. Страшно и странно другое: ни одному человеку, облеченному властью, не пришло в голову прервать праздник, крикнуть: “Люди, остановитесь!!!”
На той бойне смерть сняла богатый урожай. До сих пор сотни солдат, погибших при штурме Грозного, числятся в списках пропавших без вести. А ведь с той трагедии прошло ровно восемь лет…
Александр
Воронцов оказался в Чечне случайно. Второго января его неожиданно
перевели из Нижегородской дивизии в Таманскую. После штурма Грозного в
ночь на первое января российским властям надо было покрывать потери
новыми жертвами…
Третьего числа Саша прибыл в Грозный. Он даже не успел познакомиться со своими сослуживцами: через два часа его бросили на линию огня. Именно по этой причине родители Саши еще долгое время ничего не смогут узнать о судьбе сына.
…Отец Александра, Станислав Александрович, начал розыски сына спустя несколько месяцев после его гибели.
— Саша не любил писать письма: две строчки за полгода черканет — и то хорошо. Поэтому мы с женой терпеливо ждали весточек. Тем более мы не знали, что сына направили в Чечню, — рассказывает старший Воронцов. — Помню, по телевизору каждый день передавали сюжеты из Грозного. Мы тогда облегченно вздыхали. “Слава богу, — думали, — что Сашку удалось пристроить в Нижний Новгород...”
Спустя три месяца Станислав Александрович отправился на главпочтамт — позвонить в часть, куда отправили служить Сашку, пожурить его: мол, пусть хоть строчку напишет матери...
— Второго января ваш сын направлен в Грозный, о его дальнейшей судьбе нам ничего не известно, — раздалось на том конце провода.
“Вот мерзавец, совсем с ума сошел: в Чечне воюет, а родители — ни сном ни духом! Ну, вернись только домой — не посмотрю, что совершеннолетний, возьму ремень и… — крепился он перед телефонистками. Вдруг замолчал. Облокотился на стойку. — Только вернись, родненький, только вернись, Богом прошу, не оставляй нас!..” — не сдержался он и выбежал на улицу.
В тот день Станислав Александрович вернулся домой под вечер. “У соседа засиделся”, — успокоил он жену. На самом деле Воронцов искал деньги. Обошел всех родных, знакомых, друзей… Знал, что потребуется их немало.
— А потом начались бесконечные поиски сына — по военным госпиталям, моргам... Вся пенсия уходила на телефонные переговоры. Обнадежили только однажды, в приемной Министерства обороны. Обещали ответ дать в течение месяца. Так я все это время жил как в аду, — продолжает Воронцов. — По истечении указанного срока мне ответили: “В округе такого не числится”. И все.
Еще через несколько дней в дом Воронцовых пришла телеграмма: “Ваш сын
лежит в ростовском госпитале”. Ехать в Ростов старикам было не на что.
Пришлось снять со сберкнижки все последние накопленные деньги...
В госпитале Воронцов-старший обошел все палаты. Особое внимание уделял раненым с ампутированными конечностями. “Вдруг сынок стесняется в таком виде показаться...” — надеялся старик. Но среди них Саши не оказалось.
Через полгода Станислав Александрович понял, что сына среди живых нет. Надо искать среди мертвых... Тогда он обратился за помощью к начальнику 124-й лаборатории Владимиру Щербакову.
— На протяжении двух недель я ежедневно просматривал десятки видеозаписей с изувеченными телами. У меня была только одна зацепка. Сашка в детстве сломал левую ногу. У “тела №117” рентген обнаружил перелом... Я поехал на территорию госпиталя, где хранились неопознанные тела. Кинулся к “своему”. А там, вместо целого трупа, — обугленные пол-лица и кусок груди. Внутренностей не было. Говорят, крысы съели... Я не признал в погибшем мальчике своего сына. Эксперты произвели вскрытие. У “117-го” оказался свежий перелом.Тело неизвестного рядового спустя много лет похоронят на безымянном кладбище, а фотографии останков молодого бойца больше шести лет будут храниться в 124-й лаборатории под 117-м номером.
Поиски сына Станислав Александрович продолжил в Грозном. Он договорился с работниками пункта приема и отправки погибших (ПППО), что осенью 1995 года вылетят с бригадой специалистов в Чечню.
— Я никогда не забуду этот военный аэродром, заваленный трупами. На вертолетной площадке лежали огромные рулоны фольги, куда заворачивали тела... — вспоминает Воронцов. — А еще я помню двух женщин лет семидесяти. Они работали на транспортировке трупов: останки заворачивали в фольгу и помогали загружать. Одна из них потеряла на войне мужа. С тех пор она каждый месяц ездила в Чечню и самостоятельно искала погибших российских солдат. Она доставала трупы из колодцев, канализационных люков, своими руками откапывала могилы, на себе таскала погибших до ближайшего населенного пункта... Вторая, потеряв единственного сына, продала дом в Дагестане, а на вырученные деньги помогала нашим солдатам едой, одеждой…
Из Чечни Станислав Александрович уехал ни с чем. Оставшиеся деньги он потратил на поездку в Кабардино-Балкарию, город Прохладный, куда вывели Сашину часть. Но и дальнейшие поиски не принесли результата.
Вскоре деньги закончились. Силы стариков были на исходе.
В апреле 1995 года им позвонили из 124-й лаборатории: “Прах вашего сына находится у нас — приезжайте и забирайте”. После проведенной генетической экспертизы специалисты установили, что останки под 117-м номером все-таки принадлежат Александру Воронцову.
Но забрать прах родители так и не смогли сразу. Мать погибшего солдата, Мария Федоровна, вот уже второй год не поднимается с постели. У Станислава Александровича денег едва хватает на лекарства жене… Чтобы доехать из Москвы до юга России, им потребуется не меньше пяти тысяч рублей. Льгот у них тоже нет.Тело рядового Воронцова спустя несколько месяцев похоронят на Покровском кладбище г.Москвы 06.09.1995 года…
А потом в дом Воронцовых принесли бандероль. В ней лежала медаль “За мужество”. Этой медалью посмертно был награжден 19-летний российский солдат Александр Воронцов. Мать Саши померла спустя два года после его гибели,есть еще старшая сестра у Александра.
Каждый Новый год похож на другие: елка, застолье, песни, пляски... Страна веселилась и в ночь на 1 января 1995 года. Неудивительно, что в разгар праздничного гулянья никто не обратил внимание на экстренный выпуск телевизионных новостей из района боевых действий. А в это время в разрушенном чеченском городе под обломками домов уже лежали не десятки — сотни мертвых ребят...
И страшно не то, что трагическая весть о штурме президентского дворца в Грозном не долетела до российского народа. Страшно и странно другое: ни одному человеку, облеченному властью, не пришло в голову прервать праздник, крикнуть: “Люди, остановитесь!!!”
На той бойне смерть сняла богатый урожай. До сих пор сотни солдат, погибших при штурме Грозного, числятся в списках пропавших без вести. А ведь с той трагедии прошло ровно восемь лет…
Третьего числа Саша прибыл в Грозный. Он даже не успел познакомиться со своими сослуживцами: через два часа его бросили на линию огня. Именно по этой причине родители Саши еще долгое время ничего не смогут узнать о судьбе сына.
— Саша не любил писать письма: две строчки за полгода черканет — и то хорошо. Поэтому мы с женой терпеливо ждали весточек. Тем более мы не знали, что сына направили в Чечню, — рассказывает старший Воронцов. — Помню, по телевизору каждый день передавали сюжеты из Грозного. Мы тогда облегченно вздыхали. “Слава богу, — думали, — что Сашку удалось пристроить в Нижний Новгород...”
Спустя три месяца Станислав Александрович отправился на главпочтамт — позвонить в часть, куда отправили служить Сашку, пожурить его: мол, пусть хоть строчку напишет матери...
— Второго января ваш сын направлен в Грозный, о его дальнейшей судьбе нам ничего не известно, — раздалось на том конце провода.
“Вот мерзавец, совсем с ума сошел: в Чечне воюет, а родители — ни сном ни духом! Ну, вернись только домой — не посмотрю, что совершеннолетний, возьму ремень и… — крепился он перед телефонистками. Вдруг замолчал. Облокотился на стойку. — Только вернись, родненький, только вернись, Богом прошу, не оставляй нас!..” — не сдержался он и выбежал на улицу.
В тот день Станислав Александрович вернулся домой под вечер. “У соседа засиделся”, — успокоил он жену. На самом деле Воронцов искал деньги. Обошел всех родных, знакомых, друзей… Знал, что потребуется их немало.
— А потом начались бесконечные поиски сына — по военным госпиталям, моргам... Вся пенсия уходила на телефонные переговоры. Обнадежили только однажды, в приемной Министерства обороны. Обещали ответ дать в течение месяца. Так я все это время жил как в аду, — продолжает Воронцов. — По истечении указанного срока мне ответили: “В округе такого не числится”. И все.
В госпитале Воронцов-старший обошел все палаты. Особое внимание уделял раненым с ампутированными конечностями. “Вдруг сынок стесняется в таком виде показаться...” — надеялся старик. Но среди них Саши не оказалось.
Через полгода Станислав Александрович понял, что сына среди живых нет. Надо искать среди мертвых... Тогда он обратился за помощью к начальнику 124-й лаборатории Владимиру Щербакову.
— На протяжении двух недель я ежедневно просматривал десятки видеозаписей с изувеченными телами. У меня была только одна зацепка. Сашка в детстве сломал левую ногу. У “тела №117” рентген обнаружил перелом... Я поехал на территорию госпиталя, где хранились неопознанные тела. Кинулся к “своему”. А там, вместо целого трупа, — обугленные пол-лица и кусок груди. Внутренностей не было. Говорят, крысы съели... Я не признал в погибшем мальчике своего сына. Эксперты произвели вскрытие. У “117-го” оказался свежий перелом.Тело неизвестного рядового спустя много лет похоронят на безымянном кладбище, а фотографии останков молодого бойца больше шести лет будут храниться в 124-й лаборатории под 117-м номером.
Поиски сына Станислав Александрович продолжил в Грозном. Он договорился с работниками пункта приема и отправки погибших (ПППО), что осенью 1995 года вылетят с бригадой специалистов в Чечню.
— Я никогда не забуду этот военный аэродром, заваленный трупами. На вертолетной площадке лежали огромные рулоны фольги, куда заворачивали тела... — вспоминает Воронцов. — А еще я помню двух женщин лет семидесяти. Они работали на транспортировке трупов: останки заворачивали в фольгу и помогали загружать. Одна из них потеряла на войне мужа. С тех пор она каждый месяц ездила в Чечню и самостоятельно искала погибших российских солдат. Она доставала трупы из колодцев, канализационных люков, своими руками откапывала могилы, на себе таскала погибших до ближайшего населенного пункта... Вторая, потеряв единственного сына, продала дом в Дагестане, а на вырученные деньги помогала нашим солдатам едой, одеждой…
Из Чечни Станислав Александрович уехал ни с чем. Оставшиеся деньги он потратил на поездку в Кабардино-Балкарию, город Прохладный, куда вывели Сашину часть. Но и дальнейшие поиски не принесли результата.
Вскоре деньги закончились. Силы стариков были на исходе.
В апреле 1995 года им позвонили из 124-й лаборатории: “Прах вашего сына находится у нас — приезжайте и забирайте”. После проведенной генетической экспертизы специалисты установили, что останки под 117-м номером все-таки принадлежат Александру Воронцову.
Но забрать прах родители так и не смогли сразу. Мать погибшего солдата, Мария Федоровна, вот уже второй год не поднимается с постели. У Станислава Александровича денег едва хватает на лекарства жене… Чтобы доехать из Москвы до юга России, им потребуется не меньше пяти тысяч рублей. Льгот у них тоже нет.Тело рядового Воронцова спустя несколько месяцев похоронят на Покровском кладбище г.Москвы 06.09.1995 года…
А потом в дом Воронцовых принесли бандероль. В ней лежала медаль “За мужество”. Этой медалью посмертно был награжден 19-летний российский солдат Александр Воронцов. Мать Саши померла спустя два года после его гибели,есть еще старшая сестра у Александра.
Комментарии
Отправить комментарий