Алексей Борщев 20-й мотострелковый полк погиб в новогоднюю ночь 1995 года в Грозном.
Антонина Никифоровна, мать Алексея, обращалась к гадалкам, ясновидящим. Ее уверяли, что сын жив, но томится в горах, в сырой яме. Она верила предсказаниям. В тот же год мать пропавшего без вести солдата поехала искать его на Кавказ. Сначала в Назрань, затем — в Моздок и, наконец, в Грозный. Каждый раз кто-нибудь из местных жителей вселял в нее надежду: мол, видел Борщева недавно — и даже указывал место. Три с половиной года провела Анна Никифоровна в поисках.
11 сентября 1999 года она вместе с тремя женщинами снова оказалась в Грозном. Встретилась с боевиками. Те клятвенно обещали ей вернуть сына, если она вместе с другими женщинами поедет с ними в горы. Так Антонина Никифоровна и еще три женщины оказались в плену...
— За полгода до этого случая один знакомый чеченец, который работал в грозненской криминальной милиции, уверенно сказал мне: “Тоня, не волнуйся, Алеша жив, обещаю, мы тебе поможем”, — вспоминает Антонина Борщева. — Он не вымогал денег, он не обманывал меня. Просто та цепочка — от человека к человеку, от посредника к посреднику — она такая…
Каждый день Антонина Никифоровна пыталась попасть к нему на прием. Он почему-то молчал. И только однажды нехотя выдавил чеченское имя: Рамзан. И назвал селение.
Через несколько дней Антонина добралась до этого села. Нашла дом, где живут родственники Рамзана. “Он уехал в Пакистан”, — сказала соседка.
Тогда Борщева решила пробраться к полевому командиру Гелаеву. Слышала, что он помог одной из солдатских матерей вызволить ее сына из плена. Больше двух месяцев обивала она пороги его приемной, заваливала письмами... Однажды он назначил ей встречу. Но сам так и не пришел. До позднего вечера прождала его Антонина. На улице уже стемнело, и оставаться у Гелаева было небезопасно.
— Я поняла, что это тупик, — решила вернуться домой. Мы с другими женщинами пришли на вокзал, а там нам сказали, что поезда уже давно в Ростов не ходят, железная дорога заминирована... На следующий день мы оказались в плену. Клюнули на очередную приманку чеченцев. Оглянуться не успели, как нас затолкали в машину, отвезли в заброшенный дом, приковали наручниками к батарее и оставили на несколько дней...
Затем их перевели в подвальное помещение, где женщины прожили еще два месяца. Каждый день Антонину заставляли звонить домой, плакать в трубку и просить денег. В это время в Ростове шантажировали ее мужа. Чеченцы требовали выкуп за жену — 10000 долларов.
А потом женщин перевели в еще более жуткие условия. Их бросили в яму, где находились 19 пленников. Так прошли еще три месяца.
— Мужчин били сильнее, нас жалели, — вспоминает Борщева. — Помню, сидел с нами подполковник запаса Андрюша. Его избивали каждый день. Как-то после очередных побоев он потерял сознание. Чеченец решил ему массаж сердца сделать. А у Андрюши все было отбито. Он умер на наших глазах, так и не придя в сознание. Потом убили офицера Диму. Он бросился на охранника с ножом. Нервы сдали. Сначала его расстреляли, а потом — отрубили голову.
В конце февраля 2000 года боевики отпустили пленных...
Три года прошло с того времени, но Антонина Никифоровна до сих пор не может прийти в себя.
— Я точно знаю: еще много наших солдатиков там остается! Это ведь их руками боевики дороги строят, дома восстанавливают, блиндажи роют…
А недавно ей сообщили, что ее сын, Алексей Борщев, признан погибшем.
— Пока не найдено тело Леши, я не поверю, что его нет в живых. Скоро оклемаюсь и продолжу поиски. Мне недавно гадалка сказала: “Жди, он вернется”, — говорит Антонина Никифоровна.
Комментарии
Отправить комментарий