Подвиг бурятского командира Вячеслава Мархаева в декабре 1995 года.Первая чеченская кампания, поселок Новогрозненский
В декабре 1995 года, бурятский ОМОН избежал смерти на Северном Кавказе, выйдя из окружения без потерь.
На фото: Вячеслав Мархаев во время съемок видеописьма для родных с одним из заместителей Сергеем Баиновым на полевой базе возле поселка Новогрозненский в Чечне
Службу в милиции Мархаев начинал «с земли» - с должности
участкового инспектора, затем стал замполитом, командиром роты и
батальона патрульно-постовой службы. В 1993 году создал бурятский ОМОН и
более семи лет был его командиром. За плечами шесть командировок в
горячие точки.
Вячеслав Мархаев никогда не стремился подставлять голову под пули.
Однако в декабре 1994 года началась Первая чеченская война, и все
российские подразделения ОМОН были направлены «зачищать» территорию. В
военных операциях ОМОН, естественно, не участвовал в силу полной
неспособности к реальным боевым действиям. Его использовали лишь на
блок-постах и в операциях против мирного населения. Пришлось и Вячеславу
Мархаеву отправляться на войну — давать задний ход было поздно.
- Война – это всегда грязное дело, - говорит он, - но война,
развязанная в собственной стране… Мы все оказались заложниками чьих-то
амбиций. Под псевдопатриотическими лозунгами пряталось: «Мы их
замочим!»
Солдаты не были готовы к ведению войны. Войска МВД, призванные
обеспечивать безопасность населения и соблюдение законности, выполняли
несвойственные для себя функции.
С первых командировок у бурятского ОМОНа была своя установка: оказание
всесторонней помощи гражданскому населению, доброе, человеческое
отношение. Там, где стоит Бурятский ОМОН - стабильность и безопасность,
справедливое разрешение ситуаций, там невозможны случаи мародерства,
которыми иной раз грешили в других войсках.
В 1995 году отряд милиции под командованием Вячеслава Мархаева нес
службу на блокпостах близ Гудермеса. По всей Чечне шли тяжелые бои с
большими человеческими потерями. Салман Радуев захватил в Гудермесе ряд
стратегических объектов, окружил военную комендатуру.Оказывается, накануне всей истории штаб бурятского ОМОНа в поселке
Новогрозненском был подвергнут продолжительному обстрелу со стороны
чеченцев. В тот день в палатку, где
находился Мархаев, попала граната, он был тяжело контужен. Но, невзирая
на это, на следующий день геройски пошел на переговоры с боевиками. Факт
ранения и пребывания в госпитале в официальном деле Мархаева
отсутствует. Согласно медицинской энциклопедии, контузия вызывает
тяжелейшие повреждения головного мозга, больной госпитализируется на
срок не менее месяца.Напомним, в это же время в Новогрозненском находились и другие
федеральные командиры, в том числе и генералы, в непосредственном
подчинении которых был алтайский батальон. Однако подполковник (!)
Мархаев якобы оказался единственным, кто решил проблему. .
Первая чеченская кампания, поселок Новогрозненский. Настоящая война. В двойном кольце окружения оказался блок-пост бойцов отряда ОМОН из Бурятии. Неподалеку погибал батальон внутренних войск с Алтая. Российские генералы не знали, что предпринять для спасения людей, оказавшихся в окружении. Тогда 40-летний Вячеслав Мархаев, командир отряда бурятского ОМОНа, вызвался пойти на переговоры с чеченскими боевиками. Он пошел один, без оружия. Ему удалось убедить полевых командиров чеченских повстанцев отпустить ребят живыми. Тогда командование представило Мархаева к ордену Мужества. Потом было еще пять командировок в Северо-Кавказский регион. Но тот поступок стал настоящей легендой, обрастая самыми невероятными слухами. Спустя 15 лет впервые Вячеслав Мархаев и его коллеги, находящиеся в отставке, решили рассказать, как бурятскому командиру пришлось стать парламентером от России с чеченскими боевиками. Оказывается, накануне всей истории штаб бурятского ОМОНа в поселке Новогрозненском был подвергнут продолжительному обстрелу со стороны чеченцев.
От взрывов земля ходила
Это была очередная командировка 50 бурятских омоновцев в зону боевых действий на Кавказе. Тогда, по словам Вячеслава Мархаева, ситуация складывалась не лучшим образом. Чувствовалась разобщенность, отсутствие взаимодействия среди российских силовиков. В свою очередь, боевики пользовались своим преимуществом — хорошим знанием местности — и наносили безошибочные удары. Федеральные войска несли немалые потери.
Бурятский ОМОН дислоцировался недалеко от поселка Новогрозненский, выставив два блок-поста на федеральной дороге Хасавюрт — Грозный. В тот день 11 декабря была ясная солнечная погода. Ничто не предвещало беды. На военно-полевом стане бурятского отряда шла обычная жизнь. Размеренную тишину прервал внезапный массированный обстрел, начавшийся около четырех часов дня. Боевики вели шквальный огонь из минометов и гранатометов. Одна граната попала в палатку управления, в которой находился Вячеслав Мархаев. От взрыва он потерял сознание, получив контузию. Буржуйка, возле которой он находился в тот момент, была вся продырявлена осколками гранаты.
— Когда я выполз из траншеи, было такое ощущение, что земля ходит ходуном, голову поднять невозможно было, — вспоминает Мархаев.
Ребята, находившиеся в палатках, едва успели нырнуть в свои окопы. Более двух часов продолжался шквальный огонь. До позднего вечера свистели пули снайперов над окопами бурятского ОМОНа. Тогда по рации поступило сообщение, что в этот день боевикам удалось занять город Гудермес. Практически все дороги, ведущие к захваченному городу и поселку Новогрозненский, оказались под контролем боевиков. В двойном кольце окружения оказались и наши омоновцы. На блок-посту, на котором несли службу десять ребят, закончились вода, запасы продовольствия. Связь с отрядом они держали по рации.
Дислоцирующийся в нескольких километрах в предгорьях батальон срочников с Алтая оказался в плотном кольце повстанцев. По словам Вячеслава Мархаева, алтайцы оказались полностью отрезанными от внешнего мира, лишены продовольствия, воды и боеприпасов. Их полк нес потери: было убито два человека, еще 34 тяжело ранены. Им пытались помочь, выдвигая в район окружения БТР и вертолеты с воздуха. Однако все безрезультатно. Боевики пресекали все попытки шквальным огнем, сбивая технику и изрешечивая ее в сито.
— Они уже десятые сутки отражали атаки чеченцев, гибли девятнадцатилетние ребята, командир батальона требовал помощи от командования, не стесняясь в выражениях, — рассказывает Вячеслав Мархаев.
Он признается, что слушать спокойно мольбы о помощи было невозможно.
Моя идея — вот и пошел
На оперативном совещании федералы предложили авантюрный и бессмысленный вариант — собрать колонну из БТРов под прикрытием танка и отправить в пекло, чтобы попытаться прорваться к окруженным.
— Генерал сказал, что мои бойцы опытнее, а его сынки, глядя на бурятских омоновцев, не растеряются, но я такой вариант сразу отверг, это было безрассудством, боевики уничтожили бы всех, — рассказывает Вячеслав Мархаев.
Бурятский командир предложил решить вопрос дипломатическими переговорами. А поскольку среди офицеров не нашлось добровольцев, вызвался сам Мархаев. Командование 4-го полка ВВ договорилось с руководством боевиков вступить в переговорный процесс. Пойти с командиром на встречу вызвались замполит по тылу Алексей Бардаханов и врач бурятского ОМОНа Александр Бондарев.
Накануне решающей встречи три парламентера помылись, побрились, надели чистую одежду. А родным написали письма. Каким был их текст, офицеры до сих пор не хотят говорить.
— Я не знал, каким будет результат, не знал, отпустят ли они обратно нас, ведь тогда боевики проявляли особую жестокость с плененными, — вспоминает Вячеслав Мархаев.
Флаг с соембо
В назначенный день за ними подъехали чеченцы на легковом автомобиле. Предварительно обыскав бурятского командира, они посадили к себе в машину между двумя вооруженными боевиками. Алексей Бардаханов и Александр Бондарев сели в груженный медикаментами и едой грузовой ЗИЛ. Бурятские омоновцы надеялись, если удастся вызволить алтайских окруженцев, накормить их и оказать им врачебную помощь. Один из боевиков воткнул ствол автомата врачу в спину и не отнимал до конца поездки.
Александр Бардаханов из белой простыни сделал флаг, на котором нарисовал бурятский символ «соембо», и водрузил его на военный грузовик. Чеченцы везли их только им известными тропами в объезд минных полей. Все местное население Новогрозненского высыпало посмотреть на парламентеров.
— Конечно, тогда они боролись за идею свободы, как им тогда казалось. Дети поворачивались к нам спиной и снимали штаны, а взрослые откровенно смотрели с ненавистью, — рассказывает Вячеслав Мархаев.
— Тогда я понял, что был прав и нельзя было прорываться колонной, у них ведь даже дети были вооружены до зубов, — добавляет он.
Новогрозненские переговорщики пересекли несколько КПП.
— Сопровождавший нас боевик по имени Вахид разговаривал с полевыми командирами, и только потом нас пропускали, — говорит Мархаев.
Возможно, Масхадов
В центре поселка почти час они ждали важную персону, как им сказали, одного из главных лидеров. На встречу прибыл некий командующий фронтом.
— Я не знаю, кто это был, предполагалось, что это мог быть инкогнито сам Масхадов, — рассказывает Мархаев.
Его спутников Бардаханова и Бондарева на ЗИЛе остановили метрах в ста от места переговоров. Они могли лишь со стороны следить за своим командиром. На большой площади сгрудилась толпа боевиков и местного населения.
Командир последнего поста заупрямился. Он категорически отказывался пропустить бурятских парламентеров к алтайскому отряду. Не могли на него повлиять и его сподвижники.
— Между ним и Вахидом началась ссора, было видно, что чеченцы тоже не могут прийти к согласию в действиях, — рассказывает командир ОМОНа.
Тогда на разговор вышел Мархаев. Его тут же окружила толпа вооруженных людей.
— Ты что, хочешь бесплатно забрать трупы федералов? Понаехали тут со всей России и мочите нас, — негодовали чеченцы.
Мархаев признается, насколько нелегко было ему в той ситуации. Однако он намеревался сделать все, чтобы вызволить погибающих алтайцев. Мать их убитого командира звонила по несколько раз в день в ожидании тела сына.
Возбужденные чеченские полевые командиры высказывали свои претензии и выдвигали требования. Они выражали свое недовольство и гнев. Мархаеву удалось тогда сдержать натиск ярости и злобы боевиков. Он сумел успокоить их агрессию и провести беседу. Разговор длился долго. Все это время Бардаханов и Бондарев с тревогой, не отводя глаз, следили за своим командиром.
— Саша мне потом рассказывал про чеченца, который стоял за моей спиной и кинжалом водил по своей руке, как бы натачивая его, — с улыбкой вспоминает Мархаев. — Мои ребята переживали и осознавали: случись что, шансов выжить у нас нет.
Командир бурятского ОМОНа сохранил самообладание и сумел вызвать расположение у боевиков. Чеченцы, в свою очередь, выразили признательность бурятским бойцам. Накануне этих событий на блок-посту дежурный отряд ОМОНа отпустил восвояси спустившегося с гор боевика, предварительно его разоружив. Об этом случае уже говорили среди чеченских повстанцев, которые были удивлены, что бурятские милиционеры его не стали убивать.
— Я думаю, на их лояльность повлиял тот случай, — считает Мархаев. — Тогда старший в переговорах от боевиков — командующий фронтом — пообещал бурятскому командиру прекратить бои, а также вывести из окружения живыми и невредимыми алтайских солдат и бурятских бойцов.
Без потерь
Возвращаясь с переговоров, милиционеры до конца сомневались, отпустят ли их живыми. Переговоры затянулись, и время поджимало. Мархаев вместе с ребятами должен был вернуться к назначенному часу, иначе федеральные войска должны были пойти в наступление. И атака на боевиков началась бы и с земли, и с воздуха, и приказ в этом случае был — никого не оставлять в живых. В случае невозвращения парламентеров федеральные чины готовы были стереть с лица земли весь поселок.
— И как назло рация разрядилась, а скорость нашего ЗИЛа была едва 20 километров в час, — рассказывает Вячеслав Мархаев.
Уже потом им рассказали, что несколько раз отдавались команды выдвигаться колонной на село. Но оставшиеся на базе заместители Мархаева поставили условие — пока командир не вернется, никаких движений.
— У федералов хватило благоразумия не конфликтовать с нашими, а у нас была беспредельная радость, что все закончилось, — рассказывает он.
Чеченские боевики сдержали обещание, данное Мархаеву, и уже через неделю и алтайские, и бурятские окруженцы вернулись домой. Да, безусловно, Мархаев принял участие в спасении алтайских солдат. Но, если следовать логике спасения солдат на войне, то в любой войне следует сразу сдаваться. В этом свете так называемый «подвиг» Мархаева выглядит крайне сомнительно. Именно так решило и его руководство. Имеется информация, что Мархаева пытались отдать под трибунал. Но за него заступился лично президент Бурятии Леонид Потапов, который высоко ценил бравого милиционера за личную преданность и некоторые специфичные услуги. Так родилась легенда, которой нет в официальной биографии Мархаева.
Мало кто из военачальников был готов рисковать собой ради своих солдат. – Если бы я не пошел на это, как бы я смотрел в глаза матерям и женам своих ребят? – говорит Мархаев В.М. В мятежной республике Вячеслав был шесть раз. Он награжден орденом Мужества, медалью ордена “За заслуги перед Отечеством” и именным пистолетом Макарова. Но вряд ли уважение и авторитет у сослуживцев и жителей республики можно измерить только наградами.
Встреча близилась к концу, времени оставалось лишь на один вопрос:
- А Юсуп? Ваш чеченский сын, он откуда?
- Мы всегда пытались поддерживать дружбу с местным населением и привечали чеченских ребятишек, которые были любопытны, как все дети на свете. Бойцы скучали по семьям и, бывало, мастерили ребятишкам игрушки из подручного материала. Чаще всего к нам прибегал Юсуп, десятилетний глазастый пацанчик, постепенно став кем-то вроде сына полка. Однажды у пленного боевика мы нашли записку о том, что семью Юсупа, как предателей, собираются уничтожить. «Мы обойдемся, - сказала его мама, - мы уже пожили, а Юсупа нужно спасать». И отряд ОМОНа увез его с собой. Так он и вырос в моей семье. Сейчас моему названному сыну 21 год, он студент четвертого курса юридического факультета. Он радует меня своими успехами, и я по праву им горжусь.
Комментарии
Отправить комментарий