рядовой Александр Шерстнев и наводчик-оператор боевой машины младший сержант Николай Заварзин получили ранения и попали в плен.17 ноября 1999 года.31 Ульяновская бригада ВДВ

 В Чечне одним из федеральных подразделений был обнаружен военнослужащий 31-й бригады воздушно-десантных войск, которая дислоцируется в Ульяновске и уже несколько месяцев воюет в Чечне. Десантник до последнего времени числился пропавшим без вести во время одного из боев в горах Ичкерии. Однако, как пояснили корреспонденту "Yтра" источники в российских спецслужбах, речь не идет об операции по освобождению очередного заложника. Военные контрразведчики подозревают десантника в переходе на сторону боевиков. Вполне вероятно, что он участвовал в боях против наших военных и убивал бывших сослуживцев. На момент подписания номера подробностей пленения десантника-предателя выяснить не удалось. Идет проверка фактов.

Информацию о захвате своего подчиненного в интервью агентству "Интерфакс-Евразия" подтвердил командир 31-й бригады полковник Сергей Капустин, отказавшись сообщить какие-либо дополнительные сведения.

Как известно, в феврале были освобождены из чеченского плена двое десантников из этой бригады, захваченные боевиками 17 ноября прошлого года в ходе ожесточенного боя у селения Харачой в Веденском районе Чечни. Тогда в засаду попала разведгруппа десантников во главе с двумя младшими офицерами. Крупная банда окружила группу предложила сдаться. Десантники ответили отказом и сражались до конца. В том бою погибло 12 военнослужащих, а рядовой Александр Шерстнев и наводчик-оператор боевой машины младший сержант Николай Заварзин получили ранения и попали в плен. После этого боя Удугов заявил, что под Харачоем было убито больше ста российских спецназовцев.

Тела погибших десантников удалось обменять на трупы боевиков, хотя первоначально полевые командиры требовали довольно крупную сумму в долларах.

Николая Заварзина удалось освободить из плена в начале февраля, благодаря переговорам командования ВДВ и представителей боевиков. 14 февраля на Родину вернулся и Александр Шерстнев, которого вызволял лидер лакского народного движения Магомед Хачилаев. По словам Шерстнева, его содержали в нескольких местах на территории Чечни и постоянно перевозили с места на место. Шерстнева лично допрашивал Черный араб Хаттаб. Десантник утверждает, что в лапах у Хаттаба находятся еще трое российских военнослужащих.

Практически одновременно с вызволением из плена Шерстнева домой вернулся один из дагестанских милиционеров, похищенный в плен в прошлом году. Он рассказал, что содержался на одной из горных баз боевиков, вместе с несколькими военными. "Их состояние очень тяжелое, они находятся на грани срыва. Пленных склоняют на предательство", – рассказал дагестанец во время пресс-конференции.

О том, что в рядах боевиков воюют славянские наемники и военные, перешедшие на сторону боевиков, стало известно несколько месяцев назад. В частности, в Грозном славяноязычные бандиты нередко вступали в полемику с нашими солдатами. Так, в столкновениях в Заводском районе города, когда наступило затишье, один из боевиков постоянно выкликивал земляков из Подмосковья, предлагая "воткнуть штыки в землю". Ему заткнули рот пулеметными очередями.

Случай задержания десантника-предателя – один из первых в нынешней кампании. По данным военной прокуратуры, во время боев российские части самовольно покинуло 150 военнослужащих. Не исключено, что некоторые из них попали в плен или же перешли на сторону врага. Подобные примеры имели место и в прошлую войну. "Yтро" уже сообщало о двух предателях, которые устроились карателями в чеченском концлагере в одном из горных районов. Рядовой Лимонов принял ислам, поменял имя на Казбек и успел жениться по мусульманским законам. На его счету несколько десятков расстрелянных пленных. Во время перемирия Лимонов встречался с родителями и отказался вернуться в Россию. Мать прокляла сына.

Сегодня против наших солдат воюет еще один перебежчик – рядовой Николай Сапожников из Иркутска, который устроился инструктором в диверсионном лагере Хаттаба.

Боевики, нуждаясь в ресурсах, стараются пополнять свои ряды и за счет пленных. По крайней мере у Хаттаба есть люди, занимающиеся обработкой солдат. Пленных, периодически унижая и избивая, склоняют сделать обрезание. В ход идет ваххабитская литература, проповеди. Тех, кто сломался, "вяжут кровью", заставляя убить "неверного". Сказать, что подобных перебежчиков в войсках ненавидят, – значит не сказать ничего. Странно, что десантник-предатель остался жив. В случае, если вина перебежчика будет доказана, его ждет тюремный срок. Хотя солдатский суд в этом случае оказался бы самым справедливым.

 

Эту видеопленку в декабре 1999 года показали все центральные телеканалы... Трупы, трупы, трупы... Кто-то живой — солдат в камуфляже с шевроном российских Вооруженных сил. На перебинтованной голове зияет рана, на правой руке не хватает пальца, вместо кончика носа — кровавая точка.
— Это мой друг Андрей, — указывает он на изуродованного мертвеца. — Он погиб 17 ноября под Ведено. Здесь 50 убитых наших, и еще 200 — в ущелье. Я не знаю, зачем и за что я воюю... — его голос дрожит.
Рядом с ним еще один солдат — он сильно хромает и постоянно держится за правый бок. Ухмыляющийся бородатый чеченец гордо демонстрирует камере снятые с убитого часы с надписью: “За личное мужество от Правительства России. Дагестан, 1999 год”.
Эта запись “прикреплена” к документам об операции по вызволению из плена десантников, которую провели в начале 2000 года российские спецслужбы совместно с командованием ВДВ.
В преддверии профессионального праздника “голубых беретов” участник операции Александр Макеев рассказал “МК” подробности этого освобождения.

Осень последнего года тысячелетия. Для чеченских боевиков это время триумфа: неуловимый “воин ислама” Шамиль Басаев пронесся со смертоносным рейдом по Дагестану и невредимым ушел в горы.
Для русских — это осень траура. По мирно спавшим москвичам, заснувшим навеки под руинами взорванных домов на улице Гурьянова и на Каширке, по сотням погибших в Дагестане и Чечне солдат...
16 ноября из дагестанского Ботлиха ушел на разведку в горы Чечни разведвзвод Ульяновской воздушно-десантной бригады. У его командира, старшего лейтенанта Романа Игошина, это была уже пятая подобная операция за два месяца. Ему было всего 25. После этого задания командование обещало отпустить его в отпуск. Две недели назад у него родилась дочь...
Группа провела разведку в целом успешно. Десантники сутки работали в самом логове бандитов, прямо у них под носом, — и обошлись без единого выстрела. Утром 17 ноября они решили уходить: нужная для федеральных войск информация была собрана.
Разведчики уже перемахнули через перевал, от которого до расположения родной части — рукой подать. Внезапно густыми хлопьями повалил снег. И тут сквозь белую пелену кто-то из солдат разглядел впереди “КамАЗы”. Как выяснилось позже, в них были вооруженные до зубов профессионалы-арабы. Группу тоже заметили. Им ничего не оставалось, как нырнуть за ближайший выступ, занять круговую оборону и первыми открыть огонь. Если бы они стали отходить — их расстреляли бы как куропаток.
...14 десантников недолго бились с боевиками. Связь со своими оборвалась почти сразу: пулей повредило рацию. Вдруг младший сержант Александр Шерстнев закричал:
— Командир, там еще люди! Нас окружают!!!
Ответить ему было некому: Игошина убили в самом начале боя. Действительно, к чеченцам подошла помощь — к разведчикам вышли в тыл. И еще какое-то время они сражались...
Горное эхо донесло до 31-й бригады ВДВ грохот перестрелки. Они пытались прорваться на подмогу на боевых машинах, но мешал метровой высоты снег. Пробовали поддержать артиллерией — но не знали даже, куда бить... О подробностях этого боя федералы узнают позже — из радиоперехватов и допросов задержанных бандитов.
К обеду в горах под Ведено все стихло. Боевики понесли потери, но им удалось забрать с собой 12 трупов российских солдат и двух раненых: младших сержантов Александра Шерстнева и Николая Заварзина.
* * *
История не терпит сослагательного наклонения — особенно история войны. Но как же хочется сослуживцам погибших десантников переиначить события того дня, дать своим друзьям хотя бы несколько шансов на жизнь, хотя бы немного гипотетических “если бы”! Если бы не оборвалась связь... Если бы в самом начале боя не погиб офицер... Если бы не снег...
Потом уже бойцы Ульяновской бригады будут говорить, что скорее всего разведчиков за перевалом уже ждали. Видимо, их все же засекли бандиты и организовали засаду: та тропа была единственной дорогой для возвращения взвода.
Но в ВДВ не привыкли распускать нюни: что случилось, то случилось. Тем более что им еще предстояло вызволять тела 12 убитых товарищей — и двух товарищей живых.
— Не только 31-я бригада, но и все Воздушно-десантные войска отнеслись к этому как к делу чести, — сказал командующий ВДВ Георгий Шпак. Он лично пообещал матерям Заварзина и Шерстнева, что вытащит их сыновей.
Командованием десантных войск и спецслужбами срочно была разработана операция по освобождению пленных. Создали координационную группу, куда вошли замы командующего генералы Владимир Казанцев и Александр Попов, начальник штаба войск генерал Николай Стаськов, полковник Николай Гостев и Александр Макеев — бывший офицер-десантник, ныне возглавляющий Фонд ветеранов ВДВ. Контролировал операцию сам Шпак.
“Генеральский десант” тут же вылетел в Чечню. Чтобы в одном и том же месте в зоне боевых действий собралось практически все командование ВДВ — такое запрещено неписаными военными законами. Но на кону стояли жизни солдат и репутация “крылатой пехоты”...
* * *
В начале декабря на телевидение попала та самая злополучная пленка. На ней были запечатлены Заварзин и Шерстнев. Боевики подкинули ее сами: нате, смотрите и бойтесь! Конечно, слова пленного Заварзина про две с половиной сотни погибших десантников — не более чем пропагандистский ход: они были выбиты из него пытками. Шерстнева тоже пытали: у него были сломаны ребра и нога, надрезано ухо...
Через какое-то время оперативники ФСБ получили информацию, что боевики не прочь обменять пленных на несколько сотен тысяч “зеленых”. Поэтому в Чечню и отправился Александр Макеев: возглавляемый им Фонд ветеранов ВДВ располагал нужными финансовыми средствами, которых, конечно, не имели военные. На его долю выпала большая роль и по ведению переговоров.
Удалось выяснить, что десантников передают из банды в банду: за месяц они побывали и у Руслана Гелаева, и у Хаттаба, и у братьев Басаевых — Шамиля и Ширвани. Над ними не переставали издеваться. Стало известно даже то, что об Александре Шерстневе сами бандиты отзываются как о настоящем мужчине: под пытками он вел себя мужественно.
Частые перемещения пленных затрудняли работу спецслужб. К тому же сами боевики постоянно темнили: то назначали выкуп, то отказывались от него... Было непонятно, чего они вообще хотят. Неясна была и судьба останков погибших бойцов разведвзвода. В итоге десантникам надоело цацкаться с бандитами, и они решили отказаться от всяких условий и перейти к более жестким мерам.
* * *
Пасмурным январским утром одно из сел Веденского района окружили российские военные на боевых машинах десанта. Именно здесь проживали родственники полевого командира, у которого в данный момент находились трупы российских десантников. На центральную площадь, где собрались местные старейшины, вышел генерал Казанцев. Что конкретно он говорил им, осталось за кадром, однако общий смысл сводился к тому, что в случае невыдачи останков село может нечаянно исчезнуть с лица земли.
В тот же день на координационную группу вышли посредники из числа “мирных” чеченцев. Они передали, что боевики готовы обменять 12 тел солдат на трупы бандитов в соотношении один к пяти. Также за них требовали живого участника бандформирований. Столько у федералов просто не было.
Тогда Казанцев, который возглавлял в то время группировку “голубых беретов” на Северном Кавказе, вызвал к себе одного из лучших офицеров ВДВ. Ночью его подразделение отправилось в “свободный рейд”...
К утру обмен состоялся: бандитам отдали 60 их мертвых собратьев и одного пленного...
— Законны ли такие действия десантников? — обратился корреспондент “МК” к сотрудникам военной прокуратуры.
— Вполне, — ответили они. — На войне как на войне... Практика обмена трупов на трупы была распространена во все времена. Откуда эти трупы берутся? Естественно, из боевых операций.
Но нужно было подумать и о живых.
* * *
Площадь перед администрацией Гудермеса: белое здание с колоннами, справа — монумент солдатам-чеченцам, погибшим в Афганистане. Перед этим памятником Вечный огонь не гас, даже когда здесь шли ожесточенные бои.
В 1999 году эта площадь превратилась в рабовладельческий рынок. Здесь чеченцы перепродавали друг другу пленных русских. Сами боевики здесь, конечно, не появлялись, все переговоры вели посредники из “мирных”. Цены по местным меркам невысокие: за двух рядовых — $2000, за офицера — $4000.
Здесь Александр Макеев вел переговоры об освобождении Александра Шерстнева. Хотя не только здесь: еще — в заброшенном колхозе, недалеко от города. К середине января уже была достигнута договоренность об обмене его на родственника одного из полевых командиров. Но начавшееся в это время наступление федеральных сил свело на нет все усилия.
В итоге этот обмен все-таки состоялся, но на две недели позже: Шерстнева освободили в начале февраля.
А в плену оставался еще Николай Заварзин. К переговорам по его освобождению привлекли одного из лидеров Дагестана Магомеда Хачилаева. Ему боевики и передали пленного десантника 26 февраля, выдав это за жест доброй воли. Но, как выяснил корреспондент “МК”, дело обстояло не совсем так.
Оказалось, что брат полевого командира, в банде которого держали Шерстнева, имел в Чечне вполне легальный нефтяной бизнес. Его фамилию участники операции наотрез отказались называть: сейчас им заинтересовались прокуратура и спецслужбы, любое разглашение информации может повредить следствию. Так вот, именно закрытия этого бизнеса испугались боевики, когда решили выдать солдата. Об этом им недвусмысленно намекнули десантники. Видимо, неплохой процент с дохода отчислялся в бандитскую кассу...
* * *
Когда разговариваешь с Александром Макеевым — кажется, будто каждое слово выходит у него откуда-то из-под сердца. И в то же время он с необыкновенной легкостью говорит о вещах, о которых пишут книги и снимают фильмы. Ну, поехали в Чечню, ну, освободили пленных, что такого-то?.. Просто это его работа: помогать людям, попавшим в беду...
У десантников будет еще много всего впереди. Хорошего и плохого, радостного и печального.
В прессе еще долго будут муссироваться слухи, что пленных вэдэвэшников обменяли на небезызвестного репортера Андрея Бабицкого.
Заварзин и Шерстнев пройдут реабилитацию в военном госпитале и уволятся в запас весной 2000 года.
Генерала Казанцева ждет край балкона, с которого он сорвется и погибнет в 2002 году...
ВДВ почти сразу же после этих событий — в марте 2000-го — потрясет еще одна трагедия: гибель 6-й роты Псковской дивизии.
Александр Макеев поможет еще десяткам людей. Будет и медаль “За отвагу”, которой его наградят за эту операцию. Кстати, об этом рассказали его коллеги: сам он из скромности промолчал.
Но всем им навсегда запомнится тот миг — миг освобождения из плена. Счастливы ли были в эту минуту освобожденные? Вряд ли: то, что им пришлось пережить, всегда будет кровоточить в их памяти.
Николай Заварзин, например, вспоминает о том, как вечером к нему заходил чеченец, приставлял нож к горлу и говорил: “Утром мы тебя резать будем”. Вот лежи и всю ночь думай...
А Александр Шерстнев в тот момент, когда он ступал на ульяновскую землю, вспоминал не о себе. Он говорил медленно, но в его голосе не чувствовалось слез — только сухая, металлическая боль:
— Я хочу выразить соболезнования родным ребят, которые погибли в том бою. Пусть все знают: они умерли как герои.
Десантники-разведчики, погибшие 17 ноября 1999 года под Ведено:
Старший лейтенант Игошин Роман Викторович.
Лейтенант Фладунг Андрей Владимирович.
Сержант Балухо Дмитрий Викторович.
Сержант Новгородский Андрей Николаевич.
Младший сержант Борисов Сергей Николаевич.
Младший сержант Киселев Виктор Владимирович.
Младший сержант Коваленко Алексей Витальевич.
Ефрейтор Веселев Артем Анатольевич.
Рядовой Висячкин Алексей Николаевич.
Рядовой Котельников Андрей Валентинович.
Рядовой Попов Андрей Алексеевич.
Рядовой Черняев Андрей Васильевич.
Московский Комсомолец
Вадим АМПЕЛОНСКИЙ

Царствие им небесное.Вечная память. 

10 февраля 2000 года в Ульяновске встречали Николая Заварзина - одного из двоих ульяновских десантников, попавших в плен 17 ноября прошлого года под Ведено.
Сразу с вокзала все отправились в расположение части, где в кабинете комбрига 31-й бригады ВДВ С.Капустина состоялась короткая пресс-конференция. Ее герой как мог старался сдержать эмоции.
Случившееся в то страшное утро Николаю вспоминать не хотелось. Однако журналисты настаивали, и он без лишних подробностей и деталей стал рассказывать: "Выполняя поставленную задачу, вошли в ущелье и попали под обстрел. Радист пытался вызвать вертолет, но связи не было, там же горы кругом. Да и расстреляли бы любой вертолет, если бы он прилетел. К концу боя в живых оставалось четверо, но двоих боевики добили".
Оставшихся привезли в какое-то селение, где сделали операцию: Заварзин был ранен в руки и голову, Шерстнев - в локоть и ногу. Сейчас у него все зажило, только рука не сгибается...
Потом потянулись недели плена. Где их держали, Николай не знает. Жили в блиндаже - яме, покрытой бревнами и засыпанной землей. Кормили хлебом, кашей, поили водой. Тех, кто мог работать, гоняли на работу. Иногда охранники куражились, обещая утром расстрелять.
До последнего дня плена ребят держали вместе, но зачем они были нужны бандитам, Николай так и не понял. Правда, однажды его через переводчика допрашивал сам Хаттаб. О том, что это именно он, потом сказал один из боевиков.
Перед освобождением уже в сумерки Заварзина вывели из блиндажа, накрыли голову мешком и куда-то повезли. Ехали всю ночь. Когда мешок сняли, уже светало. Вокруг стояли незнакомые люди...
На каких условиях и на кого его обменяли, Николай не знает. Но не на журналиста Бабицкого - это точно. Об этом сказали сотрудники ФСБ, которым он и благодарен за свое освобождение.
- Другие наши солдаты тоже там. И Саша. Но я знаю, что и их вытащат - десантники своих не бросают. А о войне говорить больше не хочу. И не могу.
Служить Заварзину больше не придется: учитывая ранения и подсчитав все его отпускные и льготы, командование решило отправить парня домой. Но сначала ему предстоит лечиться. Потом бывший разведчик намерен вернуться к своей профессии каменщика, потеря двух пальцев на руке этому не помешает.
В семье Заварзиных - праздник: все самое страшное уже позади, а их сын фактически заново родился. Тем горше разочарование родных Александра Шерстнева, им все еще предстоит ждать, надеяться и уповать на то, что десантники своих не бросают.