Александр Александрович Семакин.УВД г. Магнитогорска.Орден Мужества (посмертно).Чечня 02.07.2000 год

СЕМАКИН Александр Александрович

СЕМАКИН

Александр Александрович

капитан милиции, старший инспектор

по анализу и планированию отдельного батальона

ППС милиции УВД г. Магнитогорска

(20.03.1973 - 02.07.2000)

Александр родился в поселке Желтинское Агаповского района Челябинской области в семье военных. По окончании Чел. высшего танк. командного уч-ща (1993) направлен в Забайкальский воен. округ. Командовал взводом 4-го гвард. танк. полка, взводом, затем ротой 78-го разведыват. батальона 2-й гвард. танк. див.; возглавлял группу 261-го отряда спец. назначения в/ч 55433. В декабре 1997 года принят на службу в органы внутренних дел, в апреле 1998 года назначен на должность старшего инспектора по анализу и планированию отдельного батальона патрульно-постовой службы милиции УВД города Магнитогорска.

С декабря 1999 по февраль 2000 года в составе сводного отряда Челябинской области принимал участие в наведении конституционного порядка на территории Чеченской республики. Награжден медалью «За отвагу».

С июня 2000 года Семакин А.А. находился в служебной командировке в должности командира огневой группы временного отдела внутренних дел г. Аргун Чеченской республики.

2 июля 2000 года в результате теракта – подрыва грузового автомобиля «Урал», начиненного большим количеством взрывчатки под управлением террориста-смертника капитан милиции Семакин Александр Александрович погиб.

Указом Президента Российской Федерации от 26 июня 2001 года № 927 награжден орденом Мужества (посмертно).

Приказом МВД России от 20 мая 2002 года № 465 зачислен навечно в списки личного состава УВД г. Магнитогорска.

Надёжный Саныч «Ушли не долюбив, не докурив последней папиросы» Капитан милиции ОБ ППС Александр Семакин, сопровождая гуманитарный груз, буквально накануне трагедии 1 июля 2000 года прибыл в Аргун. Вернуться в Магнитку должен был вместе с отрядом. Но краткосрочная командировка обернулась для него вечностью. Этого доброго, надежного человека узнала за полгода до его гибели… По приказу начальства МВД в феврале 2000 года двухмесячная командировка сводного милицейского отряда Челябинской области растягивалась на три. Чтобы поддержать моральный дух приунывших бойцов, решили отправить гуманитарную помощь. Гостинцы от родных, друзей и добровольцев-спонсоров потянули на тонну. Подарки повезли тогдашний командир подразделения Владимир Зубков и майор Валерий Моторин. К ним на полулегальном положении прицепилась и я. На пятые сутки добрались до Моздока и томились в ожидании встречающих. Баре мы не великие, но без вооруженного сопровождения из осетинского городка нас бы не выпустили: ехать по приграничному шоссе небезопасно. В начале февраля 2000 года Грозный был еще в руках боевиков. После часа ожидания к нам на полной скорости подлетает видавший виды «уазик». Выскакивают бородатые мужики и сгребают нас в охапку. С криком: «Свои!» – меня лобызает молодой красавец в чеченской папахе. Затупев, в следующую секунду догадываюсь, что это очень живописно закамуфлированные под местных наши милиционеры. Тот, что в каракулевой шапке – Александр Александрович Семакин. Для своих – просто Саныч. Тогда он исполнял обязанности командира магнитогорского отряда. Чувство защищенности не покидало все дни, проведенные в отряде. Даже еженощные обстрелы базы не особо тревожили. Была железная уверенность: такие, как Саныч, будут стоять насмерть. Именно он поддался на «преступные» уговоры взять меня, необстрелянную дамочку, на «зачистку территории». Потом, конечно, получил от командира Зубкова втык по первое число. Поначалу Саныч с ребятами показали местные «достопримечательности». Привезли на отвесный берег Терека, где боевики приноровились прятать оружие. Наши вычислили эти норы-схроны и периодически простреливали речной откос. Саныч продемонстрировал, как обезвреживают бандитский арсенал: вскинул «калаш», выбрал темнеющее в земле углубление и нажал на курок. Сухим треском прозвучали автоматные очереди, только пылью взметнулась красноватая земля. По прошествии пяти лет, прокручивая видеозапись, замечаю, что мне так и не удалось заснять Саныча крупным планом. Завидев камеру, он мигом отворачивался. В оправдание, посмеиваясь, говорил, стеснительный-де да и сниматься не любит. За окном «уазика» промелькнул пестрый базар. По просьбе журналистки водитель притормозил у лотков. Оказавшись в глазке видеокамеры, чеченские тетушки завели антироссийскую пропаганду. Взяв меня в кольцо, бойцы стояли с автоматами наготове. Только по напряженному лицу Саныча поняла, какому риску я подвергала парней. Моя невинная съемка запросто могла спровоцировать стрельбу. Саныч был по-человечески добр и заботлив. Зная, что бойцы уже сидят на чемоданах, а начальство медлит с отправкой, страстей не накалял, на психику подчиненных не давил. В шесть утра будил парней не истошным казарменным криком: «Рота, подъем!», а ласково: «Ребятки, пора вставать!» На кадрах оперативных съемок Саныча узнаёшь по его знаменитой чеченской папахе. Историю легендарной папахи, которая так срослась с обликом Саныча, рассказали его сослуживцы. Каракулевую радость ему преподнесли старейшины. Случилось это после того, как Семакин, возглавлявший отряд по зачистке, обошел мечеть стороной. И хотя были случаи, когда святой дом боевики использовали в качестве арсенала или временного укрытия, он не стал оскорблять мусульманскую святыню. Вот тогда-то четверо старейшин и преподнесли Санычу папаху – знак большого уважения и расположения к человеку, который почитает чужую веру и традиции. Он же показал кадры, запечатлевшие опасную работу. В небо уходит черный столб дыма. Так выглядит ликвидация воровского нефтяного мини-завода – работа бойцов Саныча. Другие видеокадры: полуразваленный дом, короткие автоматные очереди – это уже захват боевиков. Луч фонарика выхватывает из кромешной тьмы книжицы паспортов – так проходит ночная зачистка в селении Братское. В день нашего отъезда Сан Саныч привез меня на пограничный блокпост, подвел к бетонному трехметровому колодцу: – Видишь дату? – указал на цифры, выдавленные в бетонном основании – 1987 год! Еще с той поры зинданы для россиян готовили. На своей шкуре узнали наши пацаны средневековые тюрьмы. Только сейчас осознала, что военную Чечню мне тогда показал Семакин. А спустя полгода, в июле 2000, из траурной рамки глянуло на меня до боли знакомое лицо Саныча. Род Семакиных Сельское кладбище в пригородном поселке Желтинский, ЖОСе. Серый памятник с портретом Семакина на граните. Каждый год в день его рождения на могилу приезжают бойцы отряда. Поминовение проходит не по сценарию. Ни выстрелов, ни речей. Зачем? Кто из них не знает Саныча? Со школьной скамьи, как на ладони. – Наверное, задирой в детстве был? – спрашиваю у товарищей по оружию. – Не маменькиным сынком, конечно, но школу окончил отличником. Его короткую биографию друзья знают наизусть. Военную карьеру Семакин выбрал сознательно: поступил в Ульяновское гвардейское высшее танковое училище. После его расформирования перевелся в Челябинское танковое, и выпускные экзамены сдал экстерном. Служить направили в Забайкальский военный округ. Был командиром танкового взвода, командиром разведывательного десантного взвода, командиром десантной роты. Два года командовал группой отряда спецназа. В 1997 году военную службу сменил на милицейскую: стал инспектором отдельного батальона ППС Магнитогорска. Получил звание капитана. Награжден медалью «За отвагу» и орденом Мужества. Посмертно. Друзья Саныча рассказали, как искали его после взрыва. Не нашли и поначалу посчитали пропавшим без вести. Думали, в плен попал. После взрыва чудовищной силы райотдел из гранатометов поливали. Плен допускали только в случае его контузии или ранения, но искать не переставали. Когда стрела экскаватора, растаскивающего бетонные махины, переломилась, бойцы разбирали завалы чуть ли не руками. Саныча обнаружили под одной из плит. Он лежал, прикрыв телом своего земляка. Отец Семакина, не справившись с горем, пережил сына лишь на месяц, в том же году умерла мать, а потом и сестра. Но род Семакиных продолжается. Вдова Оксана воспитывает Сашеньку Семакину. Дочка родилась после гибели Саныча. Со времени аргунского взрыва минули годы. Затягиваются раны от потерь и утрат. И уже не со слезами, а с грустью пересматриваю «чеченскую» кассету, на которой Саныч с бойцами, прикалываясь, распевает «Ветер с моря дул» на башкирском языке… 2005 год 

.

 

http://magmetall.ru/pdf/2000-07-08_03.pdf