События 11-12 июня 1995 г в Зоны.Шатойский район.

этот бой видел лично сам , с того же самого места откуда видеться съемка , а она ведется с карьера где добывают известняк. Начиная с 20 секунды в левом нижнем углу видно трубу , в нее сваливают породу, а внизу грузили в самосвалы и через мост, его видно на 13 секунде в том же углу, увозят. Так вот, колонна двинулась не дождавшись пока займут другую высоту . Мы а это 104 гв. ВДВ должны были обеспечить проход заняв высоты . Караблин немного ошибается говоря что огонь велся с двух сторон , Расстояние как вы ведите до противоположной стороны очень больное АК не достреливал , поставив в ПКМ трассира мы смогли взять так сказать на упреждение и вести огонь по зеленки . Описывать долга , но раниных из под пуль не кто не выносил , Кораблин лукавит, трупы лежали еще несколько дней . А вот как вырвался БМП я это видел, механик красава. После того как закончился бой , настала тишина . Зрелище жуть , вся колонна горит . Вдруг в середине колонны заводиться БМП , разворачиваеться на 180 градусов и маневрируя между подбитой техникой начинает уходить . В нее стреляли раза три или четыре и толька когда он стал уходить за поворот в него попали . Но он горяший все равно ушел из под обстрела. Через день или два я не помню приехала шилка , какой то офицер ходил с камерой в месте с отделением разведки.Комментарий: по данным исследователя подполковника А. Заец, погибло 15 человек. В очерке А. Казакова "Вспомним, Товарищ... Глава 3. Хроники 245-го, гвардейского" говорится, что в этом бою погибло более 20 военнослужащих разведроты. Не давая противнику времени на передышку, войска после Ведено двинулись на Шатой. Туда можно было попасть только по одной дороге, идущей вдоль реки Аргун. Слева — отвесные скалы, справа — десятиметровый обрыв в реку. Возможности для маневра — никакой. К тому же разведчики обнаружили на дороге множество управляемых мин, фугасов. Идти по дороге — значит, положить людей и потерять технику. Нас возьмут в огневой мешок и перещелкают, как в тире. Генерал Булгаков предложил решение: основные силы "перетаскивать" по хребту, чтобы скрытно выйти к н.п. Большие Варанды и от них спуститься к Шатою.
Хребет шириной от 4 до 6 километров, дороги фактически никакой — только узкая тропа, по которой с незапамятных времен горцы ездили лишь верхом на лошадях. Но начальник инженерной службы 506-го полка подполковник Степанов со своими людьми за трое суток пробил дорогу, расширил ее под технику. Чуть ли не на руках несли боевые машины.
А чтобы противник не обнаружил основные силы, на главной дороге подразделения 245-го полка сымитировали атаку. Небольшой рейдовый отряд (в составе разведвзвода, мотострелковой роты, инженерно-саперного отделения с машиной разграждения и танка с тралом) двинулся вдоль реки Аргун. Вел их майор Н. Звягин. Уже при входе в ущелье боевики открыли шквальный огонь. Солдаты и офицеры держались как могли. Насмерть стояли, приковывая к себе силы бандитов. А когда к нам пришла уверенность, что противник "клюнул" на приманку, командир полка приказал по радио Звягину отходить. Двое суток (!) рейдовый отряд отвлекал боевиков своими самоотверженными действиями. Героизм мотострелков обеспечил общий успех операции. Я склоняю перед ними голову. Спаслись немногие, прыгнув с обрыва в реку. Большинство погибло. Но ценой своей жизни они предотвратили гибель сотен и сотен своих товарищей.
Такие ситуации нередки на войне. К сожалению, командирам иногда приходится принимать жесткие решения: пожертвовать малым, чтобы спасти большее. Прости меня, Господи!
Благодаря отряду Звягина мы сумели 245-й полк вытащить к Шатою по хребту. А вечером 11 июня с другой стороны Шатоя был высажен десант. Несколько вертолетов, один за другим, подлетали в указанное место. Десантники выпрыгивали и сразу уходили в лес, чтобы с рассвета перекрыть возможные пути отхода боевиков из Шатоя. Один вертолет упал. Завалился на хвост и скатился в обрыв. К счастью, никто не погиб, были только раненые. Однако сдрейфил командующий армейской авиацией генерал Иванников, аж руки задрожали. "Все, прекратить высадку!" — закричал в эфир. Я его отстранил. "Ты что, — говорю, — всех погубить хочешь?! Спасуем сейчас — в крови умоемся! Все рухнет!" И вырвал микрофон: "Продолжать высадку! Не останавливаться!"
Слава Богу, все закончилось благополучно. 13 июня Шатой был полностью блокирован. Боевики вновь запаниковали — не ожидали такого внезапного удара федеральных войск. Они почти не оборонялись. Спешно, бегом покинули свои позиции."
 Чтобы попытаться, хотя бы для себя, отыскать ответы на больные вопросы по Шатойской операции, понять и Морозова, и Булгакова, и сотни других офицеров чином поменьше, расставить акценты в этой конкретной истории, я говорил с ее непосредственными участниками, всматривался в карты с нанесенной на них боевой обстановкой, по памяти воспроизводил те места. Постепенно вырисовывались контуры тех дней.

... В горный Шатой можно попасть только по одной дороге, идущей вдоль реки Аргун. Слева на всем протяжении - отвесные скалы, справа - десятиметровый обрыв в реку. Возможности для маневра - никакой. По разведданным, дорога была начинена управляемыми минами, фугасами. Не зря боевики тогда заносчиво говорили: "Город вам не взять, захлебнетесь в собственной крови". Идти по этой дороге - наверняка положить людей. Завалят в каменном мешке, деваться некуда.



Ожесточенное сопротивление федеральные войска встретили уже у входа в ущелье возле деревни Чешки. У поселка Зоны их вновь ждала подготовленная оборона. Генерал Булгаков принял решение: основные силы "перетаскивать" по хребту правее реки, чтобы скрытно выйти к Большим Варандам и от них спуститься к Шатою. Дороги там нет, только узенькая тропка, по которой в незапамятные времена горцы ездили верхом на лошадях.



Разведчики майора Николая Звягина, за ними саперы, десантники, артиллеристы, мотострелки прошли по узкому "ножу" хребта. БМП едва ли не на руках несли - чуть в сторону, и гусеница сваливается. Машины съезжали в пропасть - экипажи едва успевали выскакивать. Словом, современный вариант перехода Суворова через Альпы. В местах, где хребет переходил в распадки и становился чуть шире, машины натыкались на тридцатиметровые дубы и грабы. Застревала в раскисшей земле техника - шел, не прекращаясь, дождь.Были опасения, что противник разгадает замысел и перебросит силы на хребет. Нужен был отвлекающий маневр, демонстрация атаки на основной дороге, да без дураков, чтобы боевики поверили - основной удар будет здесь. А это значит послать людей в пекло, если не на верную, то очень вероятную смерть.



Мало найдется таких, кто захотел бы оказаться в тот момент на месте генерала Булгакова и полковника Морозова. Какой груз надо взвалить на себя на всю оставшуюся жизнь, чтобы и спустя месяцы, годы тревожно просыпаться ночью, слыша шелест пролетающих душ погибших солдат. Своих солдат. Обоим это чувство было знакомо еще по Афганистану. Но логика войны, военной науки, их единственной в этом смысле профессии, сколь прекрасной, столь и жестокой к своим избранникам, повелевала поступить именно так, а не иначе.
 И вот небольшой рейдовый отряд в составе разведвзвода, мотострелковой роты, инженерно-саперного отделения с машиной разграждения и танка с тралом двинулся по роковой дороге. Вел их тот же Звягин. Шли по ущелью, "прослушивая" дорогу на мины. В излучине Аргуна с гор ударил первый выстрел из гранатомета, за ним на отряд обрушился шквал огня. Горели боевые машины, экипажи выскакивали и прижимались к скалистой стене, чтобы уберечься от сбрасываемых сверху отвесно гранат. Звягин вытаскивал раненных, "складировал" в более-менее безопасном месте. Боевиков майор не видел - ощущал их по свинцу. Приказал задымить "пятачок", но и из дыма прилетела, "села" ему в руку пуля.

Помочь отряду артиллерией Морозов был не в силах: орудия разные, у некоторых за войну износ ствола, к тому же в горах углы закрытия - по своим можно ударить. Когда пришла уверенность, что противник "клюнул" на приманку, приказал по радио отходить. А куда? Только в Аргун. Солдаты прыгали с десятиметровой высоты, кто руку сломал, кто ногу. Течением относило их к своим, там и подбирали. Остальных "вытаскивали" по дороге.

Двое суток рейдовый отряд отвлекал боевиков. Морозов за это время почернел. Вот оно, начало мирных тромбов. Генерал Булгаков приказал одного его не оставлять ни на секунду...245-й полк вытащили к Шатою по хребту. Боевики были шокированы и город почти не обороняли. Так что отвлекающий маневр имел самое прямое влияние на общий исход дела. Другого пути у командования просто не было. Да, погибли люди - пятнадцать человек, считая и умерших от ран. Но погибли не по чьей-то вине - это война и надо выполнять приказ. Несомненно, при неоправданных потерях командир должен нести ответственность. Но есть математика войны, оперирующая таким понятием, как сопоставимость потерь с масштабами и результатами операции. Шатойская, по мнению специалистов, была проведена "малой кровью".
 Это событие, которое могло бы стать переломным во всей чеченской трагедии. К июню 1995 года федеральные войска загнали остатки бандитов-сепаратистов в угол и с ними можно было покончить одним ударом. Вместо этого закономерного приказа был получен другой - стоять и смотреть. Они и смотрели, как мимо них проезжали на равнину грузовики с бородачами - с теми самыми, которые позднее совершили террористический бунт в Грозном. Разбирать степень предательства того или иного представителя власти не будем. Только одна реплика. Зажатые в горах бандиты орали в эфир: "Мы хотим сдаться!". Из-за рубежа им поступила команда: "Держитесь! Завтра ситуация изменится".
Ситуация действительно изменилась. Был Буденновск. Люди в погонах уверены, что это не случайность. Ну да только высшие судебные структуры могут вынести окончательный вердикт. Могут... Вынесут ли?
Шатой - самый южный населенный пункт, который федеральные силы взяли в июне 1995 года. За публикацию об этом факте автор получил премию Союза журналистов России. Опять же автор оставил за собой право внести в него некоторые поправки.
Итак, как освобождали Шатой.

МОТОСТРЕЛКИ. СЕВЕРНЕЕ ШАТОЯ
Двести сорок пятый полк влетел в засаду классически. Не мне судить, как и по чьей вине вышло, что бронеколонна рванула по узкой, зажатой между крутым склоном и кипящей в пропасти горной рекой, дороге без разведки и флангового прикрытия. Злые языки утверждают, что некие горячие головы в генеральских погонах хотели преподнести подарок ко Дню России тогдашнему Президенту России - освобожденный от сепаратистов Шатой.
Не все читатели достаточно ясно представляют себе карту тех мест. Не слишком высокий, но очень скалистый хребет, сплошь покрытый густым колючим лесом, прорезан бушующим потоком горной реки Аргун. По крутому склону горы змеится неширокий серпантин дороги. Это самая удобная и самая проходимая для техники дорога за хребет. Непосредственно к дороге тут примыкают густые заросли, всюду множество беспорядочно нагроможденных валунов... Идеальное место для засады! Казалось бы, не понимать этого может только абсолютный профан. Между тем, это действительно только "казалось бы". Не поняли. И бросили колонну бронетехники по серпантину.
Наверное, это наивно, но меня интересует такой вопрос. Кто-то принял решение преподнести ТАКОЙ подарок своему шефу. И бросил людей на убой, не озаботившись организацией всех необходимых предваряющих масштабную операцию действий. Лобовая атака провалилась. Я был там и видел курящиеся дымом раскуроченные боевые машины. Так вот вопрос. Как спится тем генералам, которые принимали то роковое решение? Совесть их не мучит? Или они спокойны, ибо не видели сами тела павших по их приказу ребят? Или причина их спокойствия в том, что они, высоколобые, считают, что это командиры "в низах" не смогли обеспечить нормальное проведение операции? Но ведь именно по их приказу форсировалось это наступление...
Впрочем, давно известно, что вопрос о совести у власть имущих относится к разряду риторических и ничего кроме улыбки вызывать не может.
...Впереди, как и полагается, на "броне" шла разведрота полка. Ей и досталось, как говорится, по полной программе. Не заметив подготовленные позиции бандитов, рота промчалась дальше.
Полк, по замыслу сепаратистов, должен был угодить в классический "огневой мешок". Замысел сорвался. Сегодня можно только гадать, что разглядел связист Вячеслав Осин в сплошной стене зарослей с брони мчавшегося БТРа. Только он вдруг сорвал с плеча автомат и прошелся по "зеленке" длинной очередью. Та мгновенно ожила - треском автоматных и пулеметных очередей, уханьем гранатометов... Вячеслав Осин и стал первой жертвой стронутой им же свинцовой лавины.
Рядовой Панфилов спрыгнул с брони, пристроился за гусеницей остановившейся БМП и начал бить короткими очередями. Вызвав огонь на себя, он дал шанс своим товарищам рассредоточиться, изготовиться к бою.


Второму батальону пришлось нелегко. А ведь впереди из последних сил отбивалась отрезанная от основных сил полка разведрота. Чтобы помочь ей выйти из боя, на смертельный риск пошли заместитель командира взвода контрактник ефрейтор Николай Шламин с подчиненными. Прошедший Афганистан Николай принял на себя командование, когда получил ранение командир взвода лейтенант Андрей Соловьев. В отделении, которым командовал контрактник сержант Сергей Клемин, получили ранения все военнослужащие, однако все они были эвакуированы.
Между тем задачу выполнять было необходимо. По словам заместителя командира полка подполковника Александра Дворникова, было принято решение изменить направление главного удара. А для дезинформации противника на злополучной дороге оставляли роту, которая имитировала стремление федеральных сил прорываться именно на данном направлении.
Выбор пал на 5-ю мотострелковую роту, которой командовал старший лейтенант Вячеслав Сирик. С подразделением остался и командир батальона майор Юрий Степаненко. Остальные подразделения оттянулись назад и под прикрытием ночи через населенный пункт Ярышмарды пошли на Шатой по раскисшим от дождя горным дорогам.

МОТОСТРЕЛКИ. СЕВЕРНЕЕ ШАТОЯ. ДЕНЬ ВТОРОЙ
Утром бой возобновился. Рота Сирика "работала" за полк, имитируя попытки прорыва. Наученные горьким опытом, мотострелки не подставлялись, по горам методично молотила артиллерия. Но и на этот раз без крови не обошлось - погиб контрактник рядовой Дудко. Его обгоревшее тело нашли позднее. Лишь по сжатому почерневшими пальцами пулемету смогли его опознать.
Несмотря на мужество и опыт солдат, трудно сказать, чем закончился бы день для роты старшего лейтенанта Сирика - силы были явно неравны. Но боевики вдруг начали сниматься и уходить. Очевидно, поняли, что их одурачили. К этому времени основные силы полка, совершив тридцатикилометровый марш по тяжелейшей горной дороге, оседлали господствующую высоту 1029,6 и нависли над Шатоем с запада. Сюда же по другим направлениям продвигались 324-й мотострелковый полк и сводный полк 104-й воздушно-десантной дивизии. Противнику стало ясно: Шатой не удержать. И все же окончательному перелому ситуации предшествовало еще одно обстоятельство.

ДЕСАНТНИКИ. ВОСТОЧНЕЕ ШАТОЯ
Усиленный парашютно-десантный батальон 7-й воздушно-десантной дивизии должен был высадиться в качестве тактического воздушного десанта восточнее Шатоя. Однако операцию пришлось перенести по причине наибанальнейшей - погода подвела.
Наконец дали "добро". Высадка для большинства десантников была не первой. Скажем, командир минометной батареи капитан Юрий Черкасов участвовал уже в третьем боевом десанте.
Однако высадка оказалась сложной. Приземлявшиеся вертолеты были встречены огнем. Одна из машин была подбита, покатилась по склону, перевернулась и взорвалась. Так, еще до начала собственно боевых действий, появились потери - погибшие и раненые.
Одновременно группа десантников выдвигалась в район Шатоя через горы пешим ходом.
- В горах инициативой владеет тот, кто владеет высотами, - наставлял подчиненных старший оперативной группы подполковник Аркадий Егоров.
Офицер с афганским опытом знал что говорил. За ночь десантники оседлали основные высоты восточнее Шатоя и начали охватывать населенный пункт с юга. Бандиты организованного сопротивления не оказывали. Тем не менее, без потерь не обошлось - выстрел из гранатомета попал в юного лейтенанта Александра Панченко.
Захватив гору Хайкала и опершись левым флангом в пойму речушки Вердеерк, десантники перекрыли западное направление. К этому времени подоспела вторая волна десанта. До Шатоя оставалось два километра. Подполковник Егоров получил приказ: наступать!

 Небольшое селение Помятой, в километре от Шатоя, взяли без единого выстрела. Командир батальона майор Алексей Романов устремился дальше. Егоров усилил его подразделение чем мог: отдал минометы, автоматические гранатометы, ПТУРы. В самом Шатое сепаратисты пытались зацепиться за здания библиотеки, школы, клуба... К вечеру группа отчаявшихся сепаратистов оказали отчаянное сопротивление у подвесного моста. Схватка получилась скоротечной, но жестокой. Десантники понесли потери - двое погибших и пятеро раненых. К 16 часам Шатой был освобожден.
ДЕСАНТНИКИ. СЕВЕРО-ЗАПАДНЕЕ ШАТОЯ
Столь желанная подмога к боевикам не пробилась. На ее пути оказалась горстка героев. Тяжко, невероятно тяжко им пришлось.
Подполковник Егоров позднее признался:
- Если бы мы знали, сколько там "духов", никогда такими малыми силами не сунулись бы...
Не знали...
Основные силы десантники бросили именно на овладение Шатоем, где ожидались основные бои. И лишь только чтобы подстраховать себя с фланга, на всякий случай в район урочища Раздольное, на "площадку Љ3" высадили небольшую группу - перекрыть грунтовую дорогу. Старшим группы был назначен майор Сергей Харчук, начальник химслужбы. Позднее рассказывали, что офицер настойчиво напрашивался на боевой выход - он испытывал неловкость от того, что его товарищи участвуют в боевых действиях, а он, в силу специфики своей должности, нет.
- Оседлай дорогу и особенно не высовывайся, Сергей Митрофанович, - Егоров инструктировал подчиненного с легким сердцем. - Ничего эдакого там быть не должно...
Если посмотреть на карту, хорошо видно: вдоль северной кромки гор к западу от трассы Грозный - Шатой расположено несколько населенных пунктов: Алхазурово, Танги, Комсомольское... Федеральных войск там не было. И больших скоплений сепаратистов тоже. Правда, как показали дальнейшие события, сведения о противнике оказались более чем неточными. Дороги, ведущие через Большие Варанды от этих населенных пунктов к Шатою, сходятся именно в Раздольном. Сюда же протянулся путь от Бамута. В общем, место оказалось идеальным для оборудования здесь лагеря подготовки боевиков. "Лёжку", как говорили десантники. Сюда, в самое осиное гнездо, и было высажено "фланговое прикрытие" - три десятка солдат во главе с начхимом. Потом, при разборе операции, констатировали: взвод воевал против двух батальонов. Немыслимое дело для людей, понимающих в военном деле...
Бой с первых же минут вспыхнул отчаянный. На взвод десантников обрушился удар не менее шестисот великолепно экипированных и обученных бандитов, приехавших отрабатывать денежки из доброго (доброго ли?) десятка стран мира. Помимо стрелкового вооружения наемники имели на вооружении пушку и самодельное устройство, позволяющее стрелять ракетами системы "Град".
Харчук по рации просил помощи. Поначалу, нехотя признался позднее один из офицеров, думали, что Харчук просто паникует по неопытности. Однако когда стало известно о первых потерях, о расходе боеприпасов, сомнения отпали - стало ясно, что бой на "тройке" разыгрался нешуточный.
Попытались доставить боеприпасы вертолетами. Не получилось. Первая же машина была обстреляна и рухнула на склон горы. Тогда помощь пошла по земле - семнадцать человек на трех боевых машинах. Все, что в тот момент нашлось под рукой у командования.
Группу прорыва возглавили офицеры Алексей Лагода, Игорь Кириченко, Евгений Родионов. Солдаты - необстрелянные новички. Бой был страшный, но они прорвались. Одновременно сгружали боеприпасы и отбивались от штурмующих вершину бандитов.
Поняв, что бой они проиграли, что прорваться к Шатою им не удастся, сепаратисты натиск ослабили. Потери они понесли немалые. На захваченной базе десантники взяли огромные трофеи - оружие здесь громоздилось штабелями. При его осмотре сработала мина разгрузочного действия - осколками поранило лицо и руки рядовому Александру Мокроусову.


Шатой был освобожден малой кровью и почти без разрушений. В то же время обильной кровью остались политы подходы к городку, до недавнего времени носившему имя "Советский". Причем, потери понесли обе стороны.
Мне довелось проехать по дороге, на которой двести сорок пятый полк влетел в засаду. Я видел остовы сгоревших там боевых машин. На склонах гор были видны проплешины - следы артиллерийских ударов. Война не щадит никого и ничего - ни людей, ни металл, ни камней, ни деревьев.
И только бурный Аргун все катит и катит свои мутные воды и отражает яркое солнце. И пугливая тишина замерла над этой землей.
На время или навсегда?..

ЕЩЕ РАЗ ПРО ШАТОЙ
В дальнейшем от участников тех боев мне довелось услышать еще о нескольких эпизодах операции по освобождению Шатоя.

Они вышли из леса ночью. Услышали окрик часового и из последних сил выдохнули:
- Свои!
...Рядовой Литавр получил ранение под вечер. Командир роты старший лейтенант Александр Дрозд заранее разбил отделения на группы по 3-5 человек - чтобы каждый прикрывал друг друга, а случись беда - было бы кому подстраховать. Оказавшиеся рядом с упавшим рядовые Сергей Шигалов и Николай Юлин подхватили товарища, потащили назад, к своим.
Густые заросли, горы, стремительно накатывающиеся сумерки, грохот боя со всех сторон...
Когда поняли, что заблудились, попытались пройти наугад, по склону хребта. Не сообразив сгоряча, что именно на склонах вероятность напороться на бандитов самая высокая. Так и случилось: свинцовый веер прошелся над самыми головами - едва успели залечь и отползти к деревьям. Оттуда ответили огнем и сразу рванули вниз, унося раненого товарища.
Через какое-то время по удаляющимся звукам боя поняли, что свои отходят. Двинулись, как им казалось, следом. Шли долго. Только решив передохнуть, обнаружили, что товарищ, которого они несут, - мертв. То ли от ран скончался, то ли злополучный пулеметчик все-таки достал... Тело решили не бросать. Спустились к самой реке, двинулись узеньким берегом Аргуна. Тьма кромешная, под ногами валуны, ямы, промоины, ботинки скользят, три автомата оттягивают плечи... И осознание того, что если оступишься и упадешь в воду - выплыть не сможешь.
Их в очередной раз заметили. Снова огненные строчки трассеров, гранатные взрывы... Падая на камни, солдаты не удержали тело - оно исчезло в кипящем водном потоке.
Засады оставили на их телах отметины - пули и осколки посекли ноги, одному обожгло живот, другому плечо. Чтобы остановить кровь, наложили жгуты на ноги и пошли по берегу, вниз по течению. Еще после двух перестрелок, когда у солдат кончились патроны, взяли в руки по "лимонке" и разогнули гибкие усики...
Так и вышли к своим - поддерживая друг друга, опираясь на приклады не брошенных автоматов, с гранатами в намертво зажатых ладонях.
Заместитель командира батальона по воспитательной работе капитан Руслан Васильев отверткой разгибал окостеневшие пальцы. Медик ругался, что шли ребята с перетянутыми жгутами ногами вместо максимально допустимых двух - почти шесть часов.
А они, отходя от пережитого, все твердили о том, что не сдались бы в плен. И переживали, что не сберегли тело товарища.
К сожалению, за неимением времени я не смог узнать имена этих парней.